Преступники. Факел сатаны

Каждый день в половине десятого утра в клинике проводилось совещание, так называемая конференция. Заслушивались сообщения заведующих отделениями, ведущих специалистов, разбирались сложные случаи. В понедельник, помимо этого, обсуждались проблемы более общего характера, перспективные методы лечения и новинки медицины. В них принимали участие и студенты–практиканты.

Первым выступил заместитель главврача, доктор медицинских наук Рудик и заговорил о том, что лаборатории перегружены, задерживают анализы, что пора бы этот вопрос решить.

— Новое оборудование скоро поступит, — ответил ему Баулин. — Самое большее через месяц наши возможности увеличатся вдвое.

Затем шло сообщение крайне неприятное — умер больной с циррозом печени. Евгений Тимурович сам лично смотрел его в субботу, перед тем как покинуть клинику. Печень выпирала из–под ребер, белки глаз были желтые. Анализы говорили о том, что больному оставалось жить считанные часы. Продержался сутки…

— Он поступил к нам уже безнадежным, — сказала лечащий врач, и Баулин почувствовал, что это был укор ему.

— В дальнейшем вы что предлагаете? — спросил он у врача.

Та пожала плечами и хмуро произнесла:

— В данном случае я была против госпитализации… И вот результат.

— Мы и впредь будем брать таких больных, — твердо сказал главврач, нажимая на слово «будем», — Запомните: к нам часто обращаются с последней надеждой. Когда все способы и методы лечения уже испробованы и не дали результатов… Если вы боитесь ответственности, то подумайте, правильно ли вы выбрали профессию…

Воцарилась гробовая тишина. Так резко Баулин никогда раньше не позволял себе выражаться. Да и сам он понял, что перегнул палку.

«Это все происшествие у Лавутки», — мрачно подумал Евгений Тимурович.

Затем выступил Анатолий Петрович Голощапов, заведующий лабораторией медицинского института, на базе которого и существовала экспериментальная березкинская клиника. Голощапов вел в клинике с десяток больных, применяя для их лечения продукты пчеловодства.

— Я хочу сказать несколько слов о результатах применения драже с пчелиным маточным молочком. Теперь уже можно утверждать, что оно отлично влияет на состояние больных при физической усталости, астении, нервной утомленности. Замечено, что оно дает прекрасные результаты в период выздоровления после тяжелых, острых заболеваний.

— Что ж, надо применять этот препарат шире, — заметил Баулин.

Голощапов сел. Встал заведующий кардиологическим отделением Яковлев.

— По вашей рекомендации, Евгений Тимурович, — обратился он к профессору, — мы составили программу сбалансированного пищевого режима для больных отделения при помощи компьютера в вычислительном центре «Интеграла». Результаты пока обнадеживающие. У семидесяти процентов наших больных с сердечными заболеваниями уже улучшилось состояние… Кстати, это приближается к выводам, о которых пишут французские специалисты–диетологи. Нам есть что противопоставить противникам лечебного голодания. Факты, как говорится, вещь упрямая.

После Яковлева слово предоставили врачу Серафимовой.

— Товарищи, — обратилась она к коллегам. — Я еще раз хочу напомнить о пропаганде общей гигиены среди наших больных. В частности, гигиены полости рта… Не считайте за труд напоминать пациентам, что надо чистить не только зубы, но и язык. Ведь он буквально рай для болезнетворных микробов, размножающихся на остатках пищи. Помимо того, что микробы могут вызвать различные заболевания, они еще портят зубы…

— Это нечто новое, — послышалась реплика из того угла, где сгрудились практиканты из мединститута.

— Ничего подобного! — ответила Серафимова. — Чистить язык было принято в прошлом веке. Просто в наше слишком деловое время об этом забыли. Более того, раньше существовало множество различных «скребниц». А в некоторых музеях можно увидеть такие скребницы, которыми пользовались еще за сто лет до новой эры в Древнем Риме… Я понимаю, таких «скребниц» сейчас в продаже нет, но их с успехом может заменить, например, чайная ложечка. Лучше, конечно, серебряная.

— Да, — заметил Рудик, — новое — это хорошо забытое старое…

Конференция продолжалась. Поднялся врач Чуев.

— Буду краток, — сказал он. — Я веду сейчас больного с язвой желудка. Применяю «Баурос». Увы, никаких результатов. Кстати, второй случай за этот год.

— «Баурос» не панацея во всех случаях, — заметил Баулин.

— Но еще два года назад точно таких же трех больных мне удалось излечить полностью. — Чуев помолчал и добавил: — Способ применения препарата выдерживался строго по разработанному в клинике методу.

— Хорошо, — сказал Баулин, — посмотрю вашего больного.

Потом выступила заведующая психоневрологическим отделением Соловейчик. А Евгений Тимурович снова ясно представлял то, что он пережил на речке.

«Гридасова, Гридасова… — лихорадочно повторял про себя Баулин. — Ведь она не могла появиться там, в лесочке! Не могла!»

Во рту пересохло. Евгений Тимурович потянулся к графину с водой, налил полный стакан и выпил залпом, не замечая настороженных взглядов своих подчиненных.