Преступники и преступления с древности до наших дней. Маньяки, убийцы

— Олег! — скомандовал Гулин.

Схватив девушку за обе руки, Евдокимов повернул их назад. Прижал ее к себе, высвобождая на заднем сиденье место для Гулина. Тот, перебравшись, сразу же ударил Марину в живот. Слезы брызнули у нее из глаз, но она стиснула зубы, через которые прорвался слабый стон.

— Умница, — Гулин достал из кармана петлю-удавку и остро отточенный нож. — Кричать, если хочешь остаться живой, не советую, — он сунул их обратно и со всей силой саданул девушку в челюсть. Марина сдавленно зарыдала, слизывая кровь с губы.

Железный кулак вонзился ей в поясницу. Еще, еше… Потом Гулин забарабанил по лицу, по животу, задыхаясь от ярости. Марина обмякла.

— Без сознания, — констатировал Евдокимов. — Готова для дальнейших процедур.

Раскупорив бутылку с раствором психотропных таблеток, Гулин, не рассчитав, влил чрезмерную порцию девушке в рот, разжатый Евдокимовым. Марина поперхнулась, закашлялась.

— Тю… Мы пришли в себя, — ласково проворковал Гулин. — Чудесненько. Вот тебе, рыбка, таблеточки, проглоти их сама и запей. Ну, ну, не томи душу. Будь паинькой, не то мне снова придется поработать кулаками, а я подустал.

С удавкой на шее ее повезли на дачу…

Из приговора:

«Гулин, вынашивая планы к захвату людей с последующим лишением их свободы, использованием их физической силы в своих личных корыстных интересах, а также для удовлетворения иных низменных побуждений… вырыл в помещении садового домика овощную яму, а ниже на глубине 5,7 метра оборудовал специальную камеру для содержания людей…»

… Марина, вопреки их ожиданию, не заснула. Они растерянно сидели в машине, не решаясь тащить ее в садовый домик — на соседних участках маячили люди. Сдавленная петлей, девушка молчала.

— Может, так ее и поведем? Авось не увидят, — неуверенно предложил Гулин.

— Не увидят, так услышат. Девка отчаянная, — Евдокимов лихорадочно перебрасывал взгляд то на жертву, то в окно.

— Везите меня домой, — хрипло проговорила Марина.

— Тебя домой, а нам — к параше?

— Везите… Я все забуду. Никому не расскажу.

— Следы на твоем теле расскажут, — фыркнул Гулин.

— С лестницы упала… Мне поверят.

— Давай отвезем, а? — взмолился, трусливо озираясь, Евдокимов. — Все равно заорет рано или поздно. Накроют нас…

Гулин завел машину.

Ее высадили недалеко от дома (Марина жила за городом), под покровом темноты, без свидетелей. На прошанье пригрозили, что если заявит, они будут помнить о ней весь срок и, выйдя на волю, разыщут даже под землей.

Друзья сменили «колеса» и маршрут. Евдокимов взял отцовский «Москвич», а охоту за невольниками перенесли на окрестные села. Осторожность удесятерилась. На взрослых они более не покушались, высматривая одиноких детей. В деревне, однако, взять их было сложнее — кругом глаза. Но если хищник вышел на промысел — жертвы не миновать.

… Олег К. умрет в день своего двенадцатилетия. Женя М. - на тринадцатом году жизни. Перенеся ужасы рабства, мальчики погибнут самой мучительной смертью…

До пленения оставалось несколько минут. Вдоволь накупавшись и, несмотря на жаркое июньское солнце, трясясь от холода — вода не прогрелась, да и долго ныряли, надеясь найти ласту, соскользнувшую с Жениной ноги — дети стояли на обочине дороги, ожидая автобуса. Пешком до дома далеко, и без того вымотались. На горизонте показался красный «Москвич».

— Проголосуем? Ну как подвезут? — шмыгнул носом Олег.

— Держи карман шире! — возразил умудренный Женя, — частник — он и есть частник…

Автомобиль, к их удивлению, остановился сам собой.

— Вам куда, ребята? — спросил Евдокимов. — Далеко?

— Не-а. Рядом.

— Знаем мы ваши деревенские мерки! — захохотал Гулин. — Рядом — значит, верст двадцать с гаком. Ладно уж, садитесь.

Довольные мальчики с радостью приняли предложение: проследить вместе с ними за одним человеком.

— Он затаился на берегу Снегирева. Слышали про такую речку?

— Эка невидаль! — степенно отозвался Женя. — Мы в ней только что купались.

— А нам — вниз по течению. По нашим сведениям, убийца устроил там шалаш. Ночует. Мы сейчас разведаем, а ночью приедем брать.

Захватывающий детектив окончился для детей внезапно: на лесистом берегу на них накинули удавки. То сдавливая, то отпуская горло, удачливые рабовладельцы пространно внушали оторопевшим детям, что с наступлением темноты их отвезут на дачу, где они будут жить. Отныне и навсегда. Малейший взбрык и — Гулин показал нож — голова с плеч.

Несколько часов стоянки возле реки, от которой тянуло вечерним холодом, довершили обработку: голодные дети, впав в прострацию, не могли и пальцем пошевельнуть.

… Пленников затолкали в тесную камеру, лязгнув двойным запором из толстых прутьев. Рабовладельцы похлопали друг друга по плечу. Улов так улов!