Преступники. Мир убийц времен Холокоста

Менникес и я пошли прямо к ямам. Никто не остановил нас. Я услышал быструю автоматную очередь из-за одной из земляных насыпей. Люди, которые сошли с грузовиков – мужчины, женщины и дети всех возрастов, – должны были раздеться по приказу эсэсовца с хлыстом в руках. Они должны были складывать свою одежду в отдельные кучи: обувь, верхняя одежда и нижнее белье. Я видел груду обуви, в которой должно быть было восемьсот пар, огромные кучи одежды и нижнего белья. Без криков и слез эти люди раздевались, стояли семьями, целовались, прощались и ждали знака от другого эсэсовца, который стоял рядом с ямой, также с хлыстом в руке.

За те пятнадцать минут, что я простоял рядом с ямой, я не слышал ни одной жалобы или мольбы о пощаде. Я наблюдал за семьей из восьми человек: мужчина и женщина, обоим около пятидесяти, с детьми в возрасте примерно один, восемь и десять лет и двумя взрослыми дочерьми около двадцати и двадцати четырех лет. Старая женщина, убеленная сединой, держала годовалого ребенка на руках, напевая ему что-то и играя с ним. Ребенок ворковал от радости. Муж и жена смотрели на него со слезами на глазах. Отец держал за руку мальчика десяти лет, тихо разговаривая с ним. Мальчик пытался сдержать слезы. Отец показал на небо, погладил мальчика по голове и, казалось, пытался ему что-то объяснить.

В этот момент эсэсовец около ямы прокричал что-то своему товарищу, который отделил около двадцати человек и приказал им идти за земляную насыпь. Среди них была и семья, о которой я упомянул. Я до сих пор хорошо помню темноволосую стройную девушку, которая, проходя рядом со мной, показала на себя и сказала: «Двадцать три». Я перешел на другую сторону насыпи и оказался перед огромной могилой. Люди лежали так плотно друг к другу, что были видны только головы. Почти у всех кровь струилась с головы на плечи. Некоторые все еще двигались. Некоторые поднимали руку и поворачивали голову, чтобы показать, что они еще живы. Яма была заполнена почти на две трети. По моим подсчетам, там уже было около тысячи человек. Я оглянулся в поисках человека, который расстрелял их. Им оказался эсэсовец, сидящий на краю узкого конца ямы, свесив в нее ноги. У него на коленях лежал автомат, он курил сигарету. Люди, совершенно нагие, спускались вниз по ступеням, вырубленным в глиняной стене ямы, карабкались по головам людей, уже лежавших там, к месту, указанному эсэсовцем. Они ложились вниз перед мертвыми или ранеными людьми. Некоторые успокаивали тех, кто все еще был жив, и тихо говорили с ними. Затем я услышал автоматную очередь. Я посмотрел в яму и увидел все еще дергающиеся тела или головы, лежащие неподвижно на телах, которые были положены до них. Кровь стекала по их шеям ⁴⁷.