Преступница

Только теперь Маша поняла. Дальше она не слушала. Вчерашние мысли постепенно обретали форму. План еще не выстраивался в деталях, но общее направление прояснялось. Посидев с полчаса, она стала поглядывать на своего спутника. Юлий наконец поднялся. Пошептавшись с хозяином, он обернулся к Маше: "Я готов. Пойдемте". Они вышли в коридор. В квартире было тихо. "Все. Уснул", - Вениамин прокомментировал.

"Вы с ними давно знакомы?" - они спускались по лестнице. "Собственно, не очень-то и знаком, по крайней мере, не со всеми". - "Знаете, - Маша начала, - мне кажется, они немного странные. Нет, дело не в обстановке... Сами разговоры, - она поморщилась, - так, из пустого в порожнее". - "Ну, почему... - Юлий возразил неуверенно, - некоторые из них довольно образованны, например, Веня". - "Да, он показался мне симпатичным", - она ждала. "Кстати, - мостик, перекинутый от Вени, заставил его вспомнить, - вы говорили... Какие-то книги... Я имею в виду..." Маша отвела глаза. Все шло по плану. Он начал сам.

"Вы поняли? Мне не хотелось при всех. Книги дореволюционные, - по памяти Маша перечисляла названия. - Дело в том, что эти знакомые, они действительно собираются уезжать". - "Собираются? - Юлий обдумывал. - Но если так, Веня прав: должны продавать". Огонек зажегся в его глазах. "Продавать? - Маша сыграла удивление. - Да, наверное, я не подумала. И что, вы бы купили?" - "Конечно!" - он закивал горячо. "Хорошо, я поговорю", - она пообещала и свернула разговор.

"Как ваша рука?" - Юлию стало неловко. Только теперь он догадался спросить. Маша шевельнула кистью: "Вообще-то побаливает..." Они шли мимо египетской стены. "Не понимаю, - она кивнула на стену, - каким образом им удалось сложить такую пирамиду?" - "Пирамиду?" - Юлий оглядывал удивленно. "Ну да, египетскую". - "А... Вы простите, сразу не сообразил, - он проследил за ее взглядом, - Мне показалось... - Юлий усмехнулся. - Дело в том, что вчера я сам думал про Египет, как раз в связи с вашей рукой". Маша поглядела удивленно. "Я перечитывал и вдруг наткнулся на фразу, не смейтесь, я, конечно, и раньше, но теперь - другими глазами, потому что в этот момент подумал о вас... Запомнил наизусть". - "Наизусть?" - она переспросила.

По набережной канала они шли в сторону Невского. Юлий глядел вперед, на Казанский купол: "Вот ты полагался на опору, на эту трость надломленную, на Египет, а она, как обопрется на нее человек, вонзится ему в руку и прободает ее... Пожалуйста, не смейтесь", - он попросил жалобно. Стянув с руки перчатку, Маша глядела на тонкий шрам. "Как вы сказали - трость надломленную?" - она повторила тихо. "Да. Государство. Египет", - он подтвердил печально.

"Мне кажется, тогда, у дяди Наума, вы уже говорили про эту трость..." - Маша вспоминала. "Про трость? Нет". Юлий забыл. Маша надела перчатку и раскрыла портфель: "Вот ручка. Пожалуйста, слово в слово - здесь". В общей тетради он написал на последней странице. Маша сунула в портфель, не читая. На Невском Юлий предложил выпить кофе. Она отказалась.

Глава 15

1

На этот раз требовалось обдумать серьезно. Никакой самодеятельности. Главное - предусмотреть детали. От них, в конечном итоге, зависел успех или провал.

Пропуск лежал на месте - под пачкой вензельных лоскутков. Отложив немецкие требования, Маша задвинула тумбочку и прикрыла салфеткой. Хорошо, что нет фотографии - она вспомнила свое школьное лицо. Вахтер разглядывать не станет. Это - на всякий случай... Высунув язык, Маша царапала лезвием. Новая цифра встала, как влитая. Теперь следовало решить главное: сколько, в случае успеха, можно унести. От этого зависела экипировка. В любом случае второго раза не будет.

На тетрадном листе Маша прикинула выкройку: изделие простое, но требует времени. Для каждой - отдельный карман. Общее число зависит от размера. Сняв с полки книжку, она приложила к себе: если выбирать средние, поместится штук пять-шесть. О том, что дело опасное, Маша старалась не думать. Она сосредоточилась на практической стороне. То о суровых нитках, то о куске белой бязи, спрятанной в мамином комоде, то о швейной машинке, которая, как ни таись, выдаст своим стрекотанием. О том, чтобы шить открыто, не могло быть и речи.

К вечеру третьего дня она примеряла изделие, сшитое на руках. Больше всего оно напоминало поварской фартук, однако сильно увеличенный. Собственно, фартук состоял из сплошных глубоких карманов. Примерив, Маша достала из гардероба старый мамин плащ. Плащ был широким, теперь таких не носят. Надев поверх фартука, она осталась довольна: острые книжные углы сглаживались складками.