Преступница

"Слушай, можно я ночью подежурю? Мало ли... Подать, принести..." -"Чего, тоже в ординаторскую потянуло, от старого-то муженька?" - девица подмигнула весело. Только теперь Виолетта заметила, что девица выпившая. "Ладно, вот придет Верка, сменщица, я ей тебя покажу. Она уж скоро заступает - на сутки. Ты иди пока, побудь в палате". Разговор с сестрой показался странным, но, вспомнив про Юлика, который должен был подойти к одиннадцати, Виолетта заспешила в вестибюль.

"Ну, как?" - Юлий спрашивал упавшим голосом. "Ничего", - после разговора с сестрой она ответила неуверенно. Отвлекаясь от неприятных мыслей, она заговорила о состоянии его отца, подробно описывая, каким нашла его поутру. "Ты говорила с врачом?" - "Не успела. Нет никого. Только нянька и сестра. Сестре я заплатила, договорилась, буду дежурить ночью. Пол вымыла в палате". Юлий слушал удивленно. О деньгах Виолетта говорила буднично, словно весь век давала нянькам и сестрам. "А что, без денег нельзя?" - Юлий спросил, не заметив, что этот же вопрос, но звучавший по-иному, он задавал той, о которой старался не вспоминать. "Не знаю, наверное, можно, - она вспомнила разговор с сестрой, - но с деньгами все-таки лучше". Определенно, в разговоре с сестрой было что-то неприятное, но Виолетта никак не могла уловить. "Много дала? Может быть, еще?" - Юлий вынул кошелек. "Не надо", - Виолетта остановила руку

Только теперь Виолетта наконец сообразила: определенно, сестра намекала на врача. "Юлик, послушай, мне кажется, надо дать доктору, но сама я боюсь. Может быть, ты? Вот, у меня с собой, я приготовила", - быстрой рукой она провела по груди, нащупывая денежный сверток. "Ты уверена, что надо? А если, наоборот, все дело испортим?" Никогда Юлию не приходилось давать взяток. "Хорошо. Поглядим до завтра", - взяв мешочек, принесенный Юликом, Виолетта побежала обратно.

За разговором она пропустила обход. Белые халаты роились у соседней палаты, когда, запыхавшись, Виолетта подбежала к своей. Новая сестричка, миловидная девушка лет двадцати, вышла навстречу. Девушка торопилась за врачами, и Виолетта постеснялась спросить. Вообще, эта сестра, в отличие от утренней, внушала робость. Однако утренняя, кажется, обещание сдержала, потому что в обед молодая сестричка подошла и предложила поесть: "Вашему все равно положено, идите, съешьте его порцию". Доброта мгновенно растопила робость. Все-таки немного стесняясь, Виолетта раскрыла сумочку и, нащупав бумажку, сунула в сестринский халат. Она боялась, что молодая девушка откажется возмущенно, но та поблагодарила и посоветовала сходить к сестре-хозяйке за чистым бельевым комплектом. "Положено раз в день, но вы дайте рубль. Когда придет в себя, белья не напасетесь".

К вечеру Виолетта обжилась. Осторожно, боясь потревожить больного, она отмыла остатки чужих испражнений, прилипших к железной спинке кровати, ловко, почти не тревожа, протерла его бока спиртом, который дала молодая сестра. За все это время к мужу подходили дважды - один раз врач, пощупавший пульс, другой - сестра, сделавшая укол. После ужина, вымотавшись за долгий день, Виолетта позвонила соседке - предупредить, что остается в больнице, и дала распоряжения относительно матери, которая приезжала на другой день. Маргаритка испуганно щебетала в трубку, но, прервав, Виолетта приказала вести себя хорошо и обещала передать привет папе.

Для тех, кто оставался в ночь, спальных мест не предусматривалось. В реанимации стояли две пустые кровати, но, постеснявшись спросить, Виолетта села у изголовья. Сквозь тяжкий, лекарственный сон муж постанывал.

Посидев недолго, Виолетта вышла в коридор. Свет погасили. Желтоватая лампочка, накрытая газетой, обозначала сестринский пост. На посту никого не было. Смесь мочи и лекарств пропитала коридорный воздух, и, борясь с тошнотой, подступавшей к горлу, Виолетта двинулась вдоль стены. Она шла, опустив глаза в землю, словно в этой больнице, куда привезли ее мужа, стала женщиной, родившей мертвого. Холод, царивший в туалете, пронзал насквозь. Подобравшись к окну, до половины забеленному краской, Виолетта попыталась выглянуть, но увидела пустое черное небо, стлавшееся над городом. Она вдруг вспомнила: об этом, о муже-инвалиде, предупреждала прежняя жена. Холод больничных туалетов, тошнотворные коридоры, мертвые лампы, освещающие пустые посты, - вот что имела в виду она, рисуя будущую Виолеттину жизнь.