Преступница

Иосиф помогал охотно. Он уже начистил вареные овощи и, присев на краешек табуретки, рассуждал о том, что прежде - не то что теперь: все праздники справляли с родственниками. "В общем, - он говорил задумчиво, - я неплохо к ним отношусь, но так, чтобы на каждый праздник... - он покачал головой. - Не знаю, как объяснить... С друзьями как-то - ближе, общие темы..." В тишине, наступившей неожиданно, Вале пришла странная мысль. Она подумала о том, что все его родственники и друзья - евреи, но тогда она никак не могла понять, почему одни ему ближе, другие - дальше? Даже про себя Валя не произнесла грубого слова - она сказала: эти.

Приготовления они успели закончить к шести, и до первого гостя, явившегося в семь, Валя успела вымыть в туалете. Сколько раз мама повторяла: унитаз - лицо хозяйки. Сегодня она никак не могла ударить в грязь лицом, потому что праздник, к которому Валя старательно готовилась, должен был стать смотринами. Друзьям, которых ценил больше родственников, Иосиф предъявлял свою будущую жену. Покончив с туалетом, Валя придирчиво оглядела стол, уставленный закусками, и, скрывшись в ванной, привела себя в порядок. Если друзья важнее, значит, именно сегодня самый важный день. Особенно аккуратно она собрала с юбки налипшие волосы, смачивая ладошку и быстро проводя по ткани влажной рукой.

На первый звонок Валя вышла в прихожую. Мужчина лет тридцати, обнявший Иосифа, бросил на нее любопытствующий взгляд: "О! - он воскликнул. - Представь меня юной девушке", - и, смутившись, Иосиф назвал Валино имя. "Подруга моей сестры", - он добавил, но Валя не успела удивиться. В дверь позвонили снова, и новые незнакомые люди, заполнившие маленькую прихожую, оттеснили ее к кухне, откуда она выглядывала время от времени. Иосиф справлялся без нее. Благодарно принимая цветы и свертки, он подхватывал чужие пальто и пристраивал на вешалку. Гости отправлялись в комнату, так что никому из них, кроме самого первого, Иосиф не назвал ее имени. Так и получилось, что в комнату Валя вошла последней, когда все успели рассесться вокруг стола. "Садись, садись, где же ты?" - Иосиф закивал, и, пристроившись с самого уголка, Валя оглядела гостей ищущими глазами. Ей казалось, что вот теперь он должен прервать застольный гам и представить ее друзьям, с каждым из которых она готова была подружиться.

Гость, сидевший рядом, наполнил Валину рюмку и предложил салат, который она резала сама. Валя поблагодарила. Все начиналось неправильно: в ее надеждах это должна была делать хозяйка - предлагать закуски.

Вале казалось, все они говорят одновременно. Она прислушивалась, но с трудом улавливала смысл. Над столом вились незнакомые имена, и, как-то быстро устав, Валя поднялась и бочком вышла в кухню. Она сидела на жесткой табуретке, прислушиваясь к тому, что делалось в комнате. Пили за именинника. Иосифу желали семейного счастья, удачи и процветания.

"Вас послушать, главное - регулярная семейная жизнь! Ну, нет у меня этого опыта!" - голос Иосифа был беззаботным. Снова он пропустил подходящий случай сообщить о ней своим друзьям, и, шмыгнув носом, Валя распахнула морозильник - вынуть замерзшие пельмени. Стараясь больше не прислушиваться, она поставила на газ большую кастрюлю и ссыпала мерзлые катышки в миску - так закладывать удобнее. Вода уже забила ключом, когда раздался звонок. За гамом, царившим в комнате, они не слышали. Вытирая руки о передник, Валя пошла к двери.

Маша-Мария вошла, не поздоровавшись. Отстраняя Валю холодным взглядом, она аккуратно повесила пальто и скрылась в ванной. Шум воды бил в сердце - Валя замерла. Руки, спрятанные под фартук, шевелились машинально, как будто, сколько ни вытирай, оставались мокрыми. "Ты здесь привратником или горничной?" - распахнув дверь, Маша-Мария встала на пороге. "Я... Нет, я готовила..." - Валя повела рукой в сторону кухни, словно объясняла свое место. "Значит, поварихой? - Маша-Мария переспросила безжалостно. - А я вот, представь, готовить совсем не умею". Она глядела насмешливо. "Гости там, в комнате", - снова, как бывало часто, Валя не могла взять верный тон. "Я - не гость", - Маша-Мария отбила. "Я тоже", - Валя произнесла с тихим напором, и брови собеседницы взвились. "Ладно, - она кивнула, словно принимая правила игры. - Тогда иди сюда. Надо поговорить".

Валя вошла в ванную. Маша молчала, присев на эмалированный край. Теперь, когда они перекинулись несколькими словами, ее злость утихла, как будто Валя, которую, наливаясь злобой, она себе представляла, не имела отношения к этой девушке, стоявшей перед ней. Та была хитрой и коварной, эта - несчастной и глупой. "Послушай, зачем тебе это надо? - Машин голос стал ласковым. - Ты - хорошая девочка, тебе и надо - по-хорошему: муж, дети. Ося не подходит, он - другой, вы разные. Зачем тебе другой муж?" Она сказала неясно, но Валя услышала по-своему. Маша-Мария, явившаяся без приглашения, обвиняла ее в низости.