Преступный мир и его защитники

После непродолжительного совещания присяжные заседатели признали Василия Сапогова виновным лишь по последнему вопросу и дали ему снисхождение. На основании этого вердикта окружной суд приговорил Сапогова к лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и к отдаче в исправительные арестантские отделения на полтора года.

ШЕСТНАДЦАТИЛЕТНИЙ РАЗБОЙНИК

В санкт-петербургском окружном суде рассматривалось дело о разбойническом нападении на эконома Александро-Невской лавры, архимандрита Никона.

Происшествие это имело место в самой лавре в начале 1902 года.

Находясь в своей келии, отец Никон вечером, 11 февраля, услышал, что кто-то вошел в переднюю комнату его келии.

— Кто там? — спросил архимандрит.

Дверь келии тихо отворилась, и на пороге ее показался неизвестный молодой человек.

— Вам что угодно? — осведомился отец Никон.

— Меня прислал к вам отец протоиерей Владимирской церкви. Он просит, чтобы вы, батюшка, отслужили панихиду по скончавшемуся регенту этой церкви, — объяснил незнакомец, оглядываясь по сторонам.

Отец Никон чувствовал себя в это время нездоровым и потому принужден был отказаться от служения панихиды.

— Обратитесь к кому-нибудь другому, а я не могу сейчас ехать, — сказал он.

— Так вы, батюшка, напишите об этом записку.

— Что ж мне писать? Вы так передайте.

— Нет, все-таки напишите, — настаивал незнакомец.

Архимандрит, ничего не подозревая, вышел в соседнюю комнату и стал писать.

Когда он вернулся через минуту к незнакомцу, последний показался ему возбужденным.

— Вот и записка, — проговорил архимандрит.

Незнакомец взял записку и направился с ней в переднюю комнату.

Вдруг отец Никон заметил, что лежавшие до этого на столе два дорогих наперсных креста из серебра с позолотой, осыпанные драгоценными камнями, исчезли.

— Молодой человек! — крикнул отец Никон. — Не входил ли кто-нибудь сюда, пока я писал?

— Нет, никого не было, — смутился незнакомец.

— Как же? У меня тут два креста находились.

— За кого ж вы меня считаете?! — обиженно произнес незнакомец, сжимая что-то в руке.

— А что у вас там в руке? — стал допытываться архимандрит.

— Ничего…

Молодой человек резко шагнул к отцу Никону и взмахнул рукой.

Тяжелый железный молоток ударил отца Никона по голове.

Кровь хлынула из половы архимандрита, и он едва устоял на ногах, ошеломленный неожиданным разбойническим нападением. Воспользовавшись этим, незнакомец быстро побежал из келии.

— Держите его! — закричал отец Никон и, обливаясь кровью, в свою очередь выбежал к привратнику.

Несмотря, однако, на погоню, дерзкий злоумышленник успел скрыться в темноте.

При осмотре около ворот Александро-Невской лавры было найдено в снегу и орудие преступления — массивный молоток с раздвоенным концом.

Немедленно были произведены необходимые справки, и оказалось, что история с панихидой была вымышлена незнакомцем.

Протоиерей Владимирской церкви и не думал посылать кого-либо к отцу Никону, тем более что регент этой церкви был здрав и невредим.

Вскоре полиция узнала, что на третий день после разбойнического нападения в Александро-Невской лавре в магазине античных вещей Рукавишникова, на Казанской улице, явился неизвестный молодой человек и продал за бесценок несколько обгорелых серебряных кусков, по-видимому, от креста.

Купив эти куски, магазин, для безопасности, взял у молодого человека его визитную карточку, на которой было напечатано:

«Михаил Степанович Гаврилов. Лесной корпус, Новая, 18».

При расследовании обнаружилось, что в Лесном корпусе, в том же доме проживал некто Лебедев, служивший чиновником в управлении государственных сберегательных касс.

Прибыв в его квартиру, агенты сыскной полиции застали в ней молодого человека, подозрительно державшего себя. По описанным отцом Никоном приметам, человек этот очень походил на нападавшего на него разбойника.

Когда был произведен обыск в квартире, то под подушкой молодого человека было найдено небольшое Распятие, сделанное из синей эмали.

Молодой человек был арестован, и, назвавшись на допросе нигде не приписанным Федором Ивановым, он сознался в разбойническом похищении драгоценных крестов у архимандрита Никона.

По его словам, к преступлению побудила его безысходная нужда. При жизни отца он сравнительно жил хорошо; но когда отец умер, он стал бедствовать вместе со своей матерью. Последняя с каждым днем начала все более и более пьянствовать и тратила на водку все свои скудные деньги, которые зарабатывала шитьем.

Сыну приходилось голодать, и он, наконец, решил бросить мать.