Преступный мир и его защитники

Далее защитник указал, что виновность Кованько сводится, в сущности, к вопросу психологическому: верил ли он Яковлеву, входил ли в оценку тех свидетельств, по которым получал для Яковлева деньги? Кованько, без сомнения, видел в Яковлеве чиновника крупного, влиятельного. Служа ранее в полку, он привык доверять офицерам. Оставив службу в силу недостатка средств, Кованько сразу попал в водоворот жизненной битвы, и здесь ему не повезло.

Останавливаясь на уликах, защитник доказывал их несостоятельность и ссылался на полное отсутствие корысти в действиях подсудимого.

— Корыстных целей не установлено, в жизни Кованько нет ничего порочного и грязного, — что же может дать право ломать эту жизнь?

Присяжные поверенные Булавинцев и Гольдмерштейн, горячо доказывая полную невиновность Вдовина, просили об оправдании его.

Всем подсудимым было предоставлено сказать свое последнее слово.

— Я виноват… я брал деньги… я растратил, — взволнованным, прерывающимся голосом произнес Цветков. — Пощадите меня!.. У меня жена и четверо детей… Я нищий… Больше сказать нечего.

Подсудимый заплакал и закрыл лицо руками.

— Исполнял свои обязанности по мере возможности… не виноват, — проговорил Кириллов.

— Проигрался в карты, стал брать деньги по наложенным платежам, думал возвратить со временем, но не удалось, — объяснил Яковлев.

— Я прошу только милосердия, — добавил Минаев.

— Я был гвардейским офицером, — сказал Кованько. — Я с честью поддерживал традиции и никогда не лгал… Что свидетельства наложенного платежа были подложные — мне не было известно. Ничего нечестного я не делал и не сделаю.

— Не знал я о злоупотреблениях, — закончил Вдовин.

На разрешение особого присутствия санкт-петербургской судебной палаты было поставлено 25 вопросов.

После продолжительного совещания судебная палата приговорила В. Цветкова, П. Кириллова, В. Минаева, А. Яковлева и И. Кованько к лишению всех особенных прав и преимуществ и к отдаче в исправительные арестантские отделения: Цветкова и Минаева — на один год шесть месяцев, Яковлева — на один год три месяца, Кириллова — на один год и Кованько — к заключению в тюрьме на девять месяцев.

Вместе с тем ввиду особых обстоятельств, служащих смягчению участи Кириллова, судебная палата постановила ходатайствовать, чрез министра юстиции, пред его императорским величеством о замене присужденного Кириллову наказания заключением в тюрьме на шесть месяцев, без ограничения в правах.

Николай Вдовин признан по суду оправданным.

На всех осужденных возложены судебные издержки, и с них же, в разных частях, постановили взыскать в пользу управления казенных Балтийской и Псково-Рижской железных дорог до 133 000 рублей, главным образом с Минаева — свыше 72 000 рублей.

Иск Козухиной биржевой артели, по преждевременности, оставлен без рассмотрения.

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ УБИЙЦА

В 1900 году на южных железных дорогах было несколько случаев дерзкого нападения на пассажиров, с целью грабежа. Неизвестный злоумышленник действовал при этом крайне хладнокровно, очевидно, по заранее выработанной системе, и долгое время оставался необнаруженным, несмотря на тщательные розыски. Наконец, таинственные нападения приняли настолько угрожающий характер, что буквально навевали на пассажиров панический страх. Они ночью подозрительно следили друг за другом, завязывали двери купе платками и даже нанимали особых сторожей, которые охраняли их во время сна.

5 апреля, утром, в почтовом поезде юго-западных дорог на пути между станциями Гниляково и Застава № 1 найдена была убитой дворянка Олимпиада Горич, 28 лет. Труп ее находился на полу купе 1-го класса в сидячем положении и, тщательно прикрытый платком, первоначально был принят поездной прислугой за обыкновенный пассажирский багаж. Вещи в купе были найдены в полном беспорядке. Внутри дорожного саквояжа Горич заметны были на коже следы крови, а боковое отделение его оказалось наполненным кровью. В кошельке Горич находились только почтовые расписки, некоторые записки и 42 копейки мелочью, причем на обороте свидетельства одесского полицеймейстера на имя Горич имелись ужасные следы окровавленных пальцев человеческой руки. Различные письма, счета, пассажирский билет, связка ключей, складные ножницы и портфель-бумажник с визитными карточками были беспорядочно разбросаны на постели. Кроме того, в купе был найден неизвестно кому принадлежащий окровавленный носовой платок с меткой «М».

При судебно-медицинском осмотре трупа на нем были найдены несколько ран, из которых одна проникала в грудную полость. Все они были нанесены острым орудием вроде длинного ножа или кинжала.