Преступный режим. «Либеральная тирания» Ельцина

Выяснилось, что идея о «походе на «Останкино» целена­правленно вбрасывалась сразу же после прорыва заслонов к площадям Белого дома: якобы, если «захватим телевиде­ние — победа будет окончательной» (чушь какая-то!). Этим настроениям и поддались «люди Руцкого», отсюда и этот провокационный «поход», который привел к мгновенной утере всей выигрышной позиции, которую удалось создать парламенту за две недели сопротивления кремлевским мя­тежникам. Командовал всем этим «походом» генерал Ма­кашов, необдуманно назначенный заместителем Ачалова, но предпочитающий действовать самостоятельно, ни с кем не советуясь. Он и был главным организатором этого «по­хода» провокации. Причем произошло это так быстро, что парламентские лидеры даже не сумели отреагировать — у нас началось заседание Съезда, а на «улице» распоряжались «люди Руцкого».

«Поход» на «Останкино» и расстрел демонстрантов мгновенно изменили ситуацию — ельцинисты нашли «оп­равдание» для террора... Оба «силовых министра» — Ачалов и Баранников поняли, что «проглотили» провокацию и не смогли приостановить развитие событий по самому худше­му для парламента сценарию... Журналисты видели мини­стра обороны Ачалова, бегущего куда-то по лестнице и кри­чащего в передатчик: «Министр обороны приказал никому ни при каких обстоятельствах не стрелять! Это провокация!

Занять оборону, согласно боевым расчетам!» Баранников, похоже, был настроен мрачно. Получив мой приказ вернуть демонстрантов, он побежал, крикнув: «Это катастрофа!» Вскоре из самых разных источников, ко мне стали посту­пать ночью сведения о подготовке захвата Парламентского здания, сообщили также, что Грачев дал согласие использо­вать армию и тяжелую технику.

...Вечером, уже после того, как я узнал о событиях в «Останкино», Виталий Сыроватко (ответственный секре­тарь Президиума Верховного Совета) соединил меня по ра­диотелефону с генералом Кузнецовым, командующим Мо­сковским военным округом. Я, поздоровавшись, спросил, знает ли он, генерал Кузнецов и руководство Минобороны, что происходит в Москве — у Парламента, у «Останкино»? Кузнецов отвечает, что знает.

Так почему же вы не выполняете присягу, закон об обороне армии, вы — армия, обязаны защищать Конститу­цию?

Армия решила быть нейтральной, такое реше­ние принято коллегией Министерства обороны.

Пока вы соблюдаете нейтралитет, боевики Ерина рас­стреливают людей — это не нейтралитет. Прошу вас от име­ни X Чрезвычайного Съезда выслать войска округа для того, чтобы расположить их вокруг Белого дома, по периметру. Они могли бы выполнять роль «голубых касок». Дали бы возможность осуществить переговоры с Кремлем.

Руслан Имранович, я не смогу этого сделать. Я не смог бы это сделать, даже если бы очень хотел. Те­перь...

Почему не можете, разве вы не командующий окру­гом?

Командующий. Но я ничем не командую... Коллегия Минобороны приняла решение о нейтралитете.

Я прошу вас еще раз — только армия сможет прекра­тить начавшееся кровопролитие, избавить от наступающей трагедии и от штурма российского парламент. Вы отдаете отчет в том, что происходит? Вы ведь обязаны подчиняться парламенту, Ельцин отрешен от должности в соответствии с Конституцией. Но меня, Председателя Верховного Совета, никто не снимал. Почему вы не исполняете свой долг защит­ника Конституции? Я приказываю вам немедленно прибыть ко мне.

Я посоветуюсь с генералами, Руслан Имрано­вич. Больше ничего сказать не могу. До свидания.

До свидания.

Я понял, что помощи ждать от армии не приходится. Я подготовил и поручил распространить еще один доку­мент-обращение к армии.