Преступный синдикат

Один молодой человек по имени Джо Куней, прозванный своими приятелями Джо Куун, что приводило его в бешенство («куун» на арго означает «негр», а Джо был ярым расистом), приносил деньги в здание городского муниципалитета под видом электрика. Его ящик для инструментов и довольно вместительная сумка были до отказа набиты долларами в мелких купюрах. Чтобы сохранять за собой место шефа полиции, нужно было проявлять осторожность… Джо Кууни выполнял свое поручение весьма успешно и без всяких осложнений. Следует, пожалуй, отметить, что он был ирландцем, как и большинство нью-йоркских полицейских.

Политические деятели, постоянно нуждавшиеся в деньгах для проведения очередных предвыборных кампаний, стоили не дешевле, особенно демократы из Таммани-Холл. Естественно, Луканиа не пренебрегал и республиканцами. Делая ставку на тех и других, он всегда оказывался в выигрыше.

Ему принадлежат слова, которые и сейчас приводят в ужас:

– Есть закон и закон. Есть парни, которые помогают устанавливать, когда это нужно, мои законы на улице, а есть те, кто помогает моим законам попадать в тексты государственных документов самым что ни на есть легальным и мирным путем. Я лично содействовал тому, чтобы за короткий срок избрано было более восьмидесяти марионеток, и все они – муниципальные советники, мэры, депутаты и даже сенаторы – голосовали, как я им говорил. Они принадлежат мне. Я их нашел. Я их избрал. Они принадлежат мне душой и телом.

Как это обычно бывает, именно в тот момент, когда Луканиа считал, что он всех купил и, следовательно, все: предусмотрел, на него свалилась неприятность. Однажды он решил навестить Сигела в его резиденции.[24] Тот уже ожидал его и, растолкав своих людей, затащил в свой кабинет.

– Беда, Чарли…

– Что случилось?

– Весь груз с «Офелии», лучшее виски прямо из Абердина, у нас увели где-то между Бостоном и Нью-Йорком.

– Кто?

– Я еще не знаю. Я отправил Левина, чтобы тот заставил говорить всех, даже немых. Тебе не кажется, что это дело рук Маранзано?

Чарли пожал плечами, но известие его крайне взволновало. Следующий вопрос он задал на родном языке:

– Кто бы это мог быть? Багси поспешил ответить:

– Не волнуйся… Скоро все выяснится. Луканиа некоторое время молчал, а затем спросил:

– Сколько?

«Обаятельный убийца с голубыми глазами», которому очень нравилось, когда его так называли, боясь гнева, отвел глаза и только после этого осмелился произнести:

– Более миллиона долларов, Чарли… Выплачено при отправке груза.

Это был сильный удар – удар не только по карману, но и по престижу. Его нанесли тем же способом, каким некогда они сами нанесли удар Маранзано. Где гарантия, что в будущем не доберутся сначала до других его операций, потом до его людей, а затем и до него самого? Надо было как можно скорее узнать, кто осмелился совершить нападение. И он узнал это быстрее, чем можно было ожидать. Помогло ему в этом проявление искренней дружбы, столь редкой в тех кругах. Вслед за этим последовал целый ряд трагических событий.

Еще давно Арнольд Ротштейн предсказывал Чарли:

– Ты далеко пойдешь… У тебя нет предрассудков. Прежде чем совершать поступки, ты их тщательно обдумываешь. Ты стараешься любое дело сделать на славу… Ты мало говоришь, но говоришь дело. Вот видишь, Чарли, ты уже одеваешься не хуже, чем я, а вскоре и в этом сумеешь меня превзойти… Мое наследство достанется тебе.

Ротштейн и не ведал, сколь пророческими окажутся его слова.

Однажды он пригласил в свой «Коттон клаб» одного Луканиа.

– Чарли, я должен с тобой поговорить… Мне кажется, я выгребаю деньги из твоего кармана.

Луканиа нахмурился, затем улыбнулся, что делал в исключительных случаях, и то в адрес своих немногочисленных друзей:

– Оставь, Арнольд… То, что ты сделал для меня, не имеет цены. Я никогда не сумею рассчитаться с тобой…

С перекошенным от волнения лицом Ротштейн выдавил из себя весьма ценное признание:

– Как-то вечером один упрямец из Чикаго почувствовал, что у пего начали расти крылья, как у голубка, и ему очень захотелось полетать. Я его общипал подчистую, чтобы отучить выпендриваться на людях. В общей сложности взял с него сто пятьдесят тысяч долларов.

Его гость одобрительно свистнул.

– При себе у него оказалось только шестьдесят. Из них пятьдесят взял я, а он попросил подождать недельку, пока приготовит остальные.

Чарли высказал свое предположение:

– Неделя прошла, и твой голубок улетел…

– Как раз нет. Сто тысяч у меня в кармане, но где так быстро он мог найти такие деньги? Меня смущает, что он вернул мне долг на следующий день после того, как пропали твои машины…

Как и всегда, когда его охватывало волнение, Луканиа несколько раз постучал большим и указательным пальцами по плотно сжатым губам.

– Ты знаешь имя этого червяка?

– Бен… Его зовут Блюм. Но поскольку имя его Самюэль, я уверен, что…

Луканиа энергично затряс головой:

– Пусть это тебя не заботит, Арнольд, больше ничего не требуется, остальное я сделаю сам.

Поднимаясь, он добавил:

– Мне надо собрать всех своих на совет. Наступила очередь Арнольда Ротштейна кивнуть головой.

* * *