Преступный синдикат

Джо А. Адонис – контроль за всеми видами преступной деятельности в районе нью-йоркского Бродвея; помощник Анастасия в организации забастовок в порту; руководитель операций по хищению грузов; специалист по кражам и нападениям на ювелирные магазины и мастерские.

Лепке Бухалтер – рэкет профсоюза изготовителей текстильных и меховых изделии, хлебопекарен и булочных, кинотеатров; шантаж всех видов; вымогательство.

Так приблизительно можно охарактеризовать организационную схему деятельности преступного синдиката к началу 1933 года, после отмены «сухого закона». Разумеется, иногда сферы активности и направления деятельности членов преступного сообщества пересекались.

Необходимо отметить также, что Датч Шульц держался несколько в стороне, пытаясь сохранять своего рода автономию с определенной свободой действий. В равной степени это можно отнести и к Бенджамину Багси Сигелу, полагавшему, что ему отведена слишком скромная роль. Все это не могло не иметь последствий.

Столицей преступного синдиката оставался Нью-Йорк. А его бывший мэр, «славный» Джеймс Уолкер, вынужденный уйти в отставку после разоблачений судьи Сибэри, дабы избежать справедливого наказания, путешествовал со своей возлюбленной по Европе. Новым мэром назначили Фиорелло Ла Гардиа. 31 декабря в здании городского муниципалитета он принес присягу.

«Подходящая физиономия для мафиозо», – отозвался на это событие Эрнест Хемингуэй. Так оно и было. Коротконогий, светлокожий, с блестящими волосами и круглым брюшком, этот маленький бочонок немало удивлял своих сотрудников, отдавая приказы столь резким и высоким голосом, что казалось, он неминуемо должен поперхнуться. Свое первое распоряжение Ла Гардиа провопил, стуча толстым коротким пальцем по массивному столу:

– Арестуйте немедленно всех этих мерзавцев… Ему отвечали, что сделать это не так-то просто.

– Найдите мне хорошего начальника службы расследования и арестуйте всех этих подонков… И не старайтесь пользоваться только законными средствами.

Множеству руководителей полицейских подразделений пришлось принять это к сведению. Ла Гардиа, которого немедленно прозвали Фиорелло[42] («У этого типа кличка, как у крали», – ворчал Лучиано), требовал, чтобы ему добыли шкуры Фрэнка Костелло и его компаньона Фрэнка Эриксона. Почти ежедневно он обращался по радио с призывами. Слова: «Надо избавить город от этих паразитов» – стали его девизом.

Лейтенант Маклоглин, которому поручили эту трудноосуществимую миссию, рассказывал о своих столкновениях с этими господами, которых для начала надо было выселить из «Уолдорф Астория», чтобы заставить их забеспокоиться:

– Сначала я разговаривал с ними вежливо. Это тут же подействовало на Эриксона. С тех пор я его ни разу не видел. С Костелло все обстояло иначе, он продолжал появляться ежедневно. Каждый раз я ему ясно говорил: «Послушайте, вы же знаете, что у меня приказ. Вы не должны больше приходить сюда» Это не имело никакого эффекта. Глядя на меня, он отвечал без всякого смущения: «Завтра вы меня больше не увидите». Этот маленький спектакль повторялся некоторое время. Каждый день он меня заверял, что завтра его не будет, но опять был там. Однажды я не выдержал: «Слушай, мерзавец, если я еще раз увижу твою поганую рожу, ты свое получишь. Я тебе сказал, чтобы тебя здесь больше не видели». Он продолжал стоять с невозмутимым видом. Все-таки я в то время был неопытным юнцом, тогда как он уже успел стать большим заправилой. Он ограничился тем, что посмотрел на меня, как обычно, и сказал, что завтра его здесь не будет. Двадцать четыре часа спустя, он вновь был там.

Фиорелло Ла Гардиа все пронзительнее выкрикивал свои проклятия. Наконец, доведенный до ярости, он предпринял прямую акцию против Костелло, главаря огромной армии «одноруких бандитов», как стали называть его игровые автоматы. «Однорукие бандиты», которых насчитывалось уже более двенадцати тысяч, продолжали совершенно безнаказанно выплевывать свои ментоловые конфетки в обмен на миллионы долларов. Все это делалось под прикрытием судебного решения, вынесенного судьей Верховного суда Селом Стронгом. Решение запрещало. сотрудникам полиции изымать безобидные автоматы, которые всего лишь раздавали ментоловые конфетки. Наглядный пример того, что «смазной банк», как это ни парадоксально, позволял наживаться и весьма респектабельным людям.

Поэтому, когда новый мэр Нью-Йорка отдал полиции распоряжение действовать, не обращая внимания на предписание судьи Стронга, граждане полагали, что дело ограничится болтовней и, более того, что это просто отвлекающий маневр.

Их ждал большой сюрприз.

Ла Гардиа собрал работников радио, хроники, прессы и перед остолбеневшими представителями средств информации напялил на свою голову пожарную каску и вооружился топором. Цветочек лично сломал с полдюжины «одноруких бандитов». Более сотни других, изъятых из различных мест, были сброшены в Ист-Ривер.

Не веря в происходящее, Фрэнк Костелло воскликнул:

– Ну и времена. Действительно сплошное беззаконие…