Пресвитерианцы. Вторая армия

Параллельно, на закрытом полигоне, Дубовый полк учился воевать уже не с муляжами, а первым настоящим оружием. Отрабатывали те же самые приемы, учились заряжать до мозолей на пальцах. И, конечно, стреляли. Когда Хван Сан увидел, какую силу он воспитывал более полугода, восторгу его не было предела. Наполеон честно признался щеголю, что его полк станет самым главным в Южной армии. И, возможно, это будет не полк даже…

«Но для этих мыслей еще слишком рано» — снова осадил себя «Ли Чжонму».

К началу войны с Сёни и Сибукавой мануфактура Тадаши сделала почти 800 мушкето-ружей. Без нового оружия оставались где-то с полсотни Дуболомов. И Наполеон оценил в итоге, что сделано оно неплохо. За первое сражение сломалось 63 ружья: где-то лопнул сварной шов ствола, где-то сбился замок или слетел спусковой крючок. Для начала, для того, как всё на коленке делалось, это весьма неплохая погрешность.

Теперь, по возвращении из похода, настало время для дальнейшего усовершенствования работы мануфактуры, но Тадаши Гэ пришел к генералу в первый же день. Пришел совершенно недовольный, и объяснил подробно, чем именно он недоволен.

— Ты ушел, господин, и стало всё очень плохо. Дюжину ружей доделали — и работа встала. Заготовок нет, заказов нет… Денег нет! Очень плохо, генерал!

— Или ты мало заработал на почти восьми сотнях ружей?

— Много, сиятельный, — поклонился Тадаши. — Семь раз носил я подношения могучему Ханиману, который помог мне заключить такое выгодное соглашение. Но то было тогда! А сейчас? Сорок человек сидят без дела. Им надо платить, их надо кормить и содержать! Или мне их выгнать, сиятельный, раз нет работы? Так потом тебе потребуются ружья, а эти люди назад уже не придут. Будешь новых искать? Неумелых, не знающих, как делать твое дивное оружие…

— Да… Плохо получается.

— Верно! Очень плохо, сиятельный! Мастерская должна работать всё время, тогда только есть прибыль, есть чем платить работникам… Да ты и сам всё понимаешь!

Наполеон понимал. Просто привык приказывать и не задумывался над рентабельностью своих решений. Но с мануфактурой (как и со всеми прочими паями и контрактами) приказами не отделаешься. Либо это всё будет работать с выгодой… Либо разорится и рухнет.

— Не переживай, мастер. Я вернулся, сейчас надо будет заняться ремонтом…

— Ремонт тоже плохо! — нагло перебил генерала мануфактурщик. — На ремонте работает десять… ну, пятнадцать мастеров. А остальные? Снова содержать бездельников! Тадаши Гэ пойдет по миру! А твоей армии некому станет делать ружья!

Торгаш начал театрально причитать, падать в ноги — Наполеона это раздражало.

— Да не стони! Заказы еще будут. Будем делать ружья.

— Сколько? — моментально успокоился Тадаши.

— Ну… Думаю, еще две сотни можно. Чтобы полку хватило с запасом.

— Две сотни — это очень хорошо, сиятельный! — заголосил ремесленник с таким усердием, что генерал моментально почувствовал подвох. — Это же почти месяц превосходной работы для всех! Мы с тобой снова станем богатыми, сиятельный!

Насчет «мы» — это была, конечно, неправда. «Ли Чжонму» ничего не получал с этой мануфактуры. Ибо покупал ружья сам у себя. Вернее, закупал их из армейской казны (которую то ли берег, то ли разворовывал толстяк Ивата). Просто, благодаря паевому договору, оружие доставалось Южной армии за полцены. Хоть какая-то экономия.

— Целый месяц будем богатыми! — продолжал свою песню Тадаши Гэ. — А потом что? Потом снова бедному Тадаши падать тебе в ноги и рыдать?

«Действительно, а что потом? — задумался Наполеон. — Отсрочить проблему и решить — это не одно и то же».

Конечно, хотелось бы загрузить мануфактуру ружьями на годы вперед. Потому что… что такое один стрелковый полк? Да ничего это! По первости, пока враги не понимают, с чем столкнулись, пока глупо идут на ружья — это сила. Но для дальнейших побед со здешним количеством войск нужно хотя бы полков пять. Ружей нужны тысячи!

Только вот нет у него такой возможности.

Во-первых, нет столько средств. На изготовление ружей ушли все стратегические запасы казны Южной армии. Всё, что было награблено и удалось заработать на ремесленниках Хакаты. Победа в долине Онги принесла некоторую новую добычу, но армию так сильно потрепало, что выгоды от боя нет никакой.

Во-вторых, ресурсы. Ниппон невероятно бедная страна. Тут всегда не хватает всего… разве что кроме камня и морской воды. Люди с рождения привыкают довольствоваться минимально необходимым. Всё берегут, всему дают вторую жизнь. Здесь нельзя просто докупить то, чего не хватает. Если чего-то нет, значит, этого нет вообще. Двадцать пушек оставили без свободной бронзы всю Хакату… если не весь Тиндэй. Часть сплава даже из Мин привезли. С железом случилось почти то же самое: его постоянно не хватало, приходилось ждать плавильщиков, ждать торговцев с крицами. А железо в Ниппоне получают плохое — это даже чосонские мастера подтвердили. Чтобы довести крицы до приемлемого качества, приходилось «терять» до четверти веса.