Пресвитерианцы. Вторая армия

Он был далеко не мальчик (хоть, и уродился мелким) и хорошо знал, что такое постыдный зов плоти. В Чосоне он его даже не раз удовлетворял. Но здесь что-то совсем другое. Его не тянуло к женщине. Его тянуло только к Айдзомэ. К стыдливой принцессе с нежным голосом и улыбкой темной полуночи. Всех же прочих женщин хотелось еще меньше, чем обычно. Совсем не хотелось!

— Надо уезжать, — пробормотал он, встряхнув голову, перешел на крытую галерею и наткнулся принцессу, куда-то бодро семенящую мелкими шажками.

— Госпожа… — Гванук еле подавил трусливое желание развернуться и бежать прочь. Поклонился.

— Мой защитник, — печальное лицо и опущенный взгляд. — Ты избегаешь меня? Я чем-то тебя обидела?

— Что ты! — О чувствовал, как щипучая, как южный перец, краска заливает его лицо. — Просто… Просто не хочу компрометировать тебя, госпожа, перед злыми языками.

Сказал и тут же со злости чуть себе язык не откусил! Что ты ляпнул, дурачина! Слуга и сын слуги не хочет скомпрометировать жену и невестку высокородных князей⁈ Она же сейчас рассмеется ему в лицо! Безродный выскочка посмел подумать, что может стать угрозой репутации аристократки?

— Ты не можешь бросить на меня тень, — негромко сказала принцесса. — В день, когда ваше воинство брало приступом замок Асо, когда кругом царило законное насилие и смерть — ты встал на мою защиту. С мечом наголо. Рискуя жизнью. Ничего не прося взамен.

Айдзомэ подошла к Гвануку — близко-близко! — и положила свою ладонь на его, нервно стискивающую пояс.

— Такой человек, как ты, не может бросить на меня тень.

Полуночная тень рассекла ее белоснежное лунное лицо.

— Так?

В груди О сердце колотилось о ребра, требуя выхода. На лбу выступила испарина. Ему хотелось упасть на пол и целовать деревянные гэта на ее тонких ступнях.

— Так… — тихо и испуганно согласился он.

— Замечательно! Значит, ты будешь сопровождать меня в путешествии в вашу Хакату? Господин Канетомо направил моего супруга и своего сына посланником к вашему грозному генералу!

Глава 13

— Сиятельный, начинать?

Наполеон махнул рукой. Хван Сан в ответ улыбнулся, набрал полную грудь воздуха и заорал:

— Боевой порядок — шесть шеренг!

— В шесть шеренг, Дуболомы! — эхом повторил краснолицый ротавачана.

На полигоне Ноконошимы опробовали новый строй для Дубового полка. Пока на одной роте, хотя, штаты укомплектовали уже на все шесть рот.

Следуя приказу, мушкетеры быстро выстроились в четыре шеренги по фронту, который своим мечом указал командир роты. Уже привычное построение. Правда, теперь между каждым нечетным и четным рядами оставался чуть больший промежуток. 26 рядов заняли более широкий фронт, причем, прочность этого фронта будет (должна быть — поправил себя Наполеон) даже выше, чем раньше.

— Щиты вперед!

Ротавачана повторил — и стоявшие позади носильщики с каждых двух смежных рядов схватили дощатые щиты на подставках и поволокли их вперед по широким проходам. Хотя, тем, конечно, было тесновато. Удобную разборную конструкцию с пазами разработали мастера Ноконошимы, и сейчас плотники Хакаты радостно выполняли новый заказ Южной армии, пополняя свои кошельки. А генерал «Ли» невольно думал, что ему нужна новая война, дабы пополнить казну. Конечно, на самом деле, битва всегда приносит больше ущерба, чем доходов… но она дает некие… «оборотные средства» для новых проектов.

— Заряжай!

Тут начинались уже привычные команды, которые Дуболомы знали назубок. Сегодня учение решили проводить даже без пороха, только для того, чтобы отработать новые строевые приемы.

— Целься!

Даже сейчас Хван не удержался и сделал паузу: прошелся с ротавачаной вдоль строя и проверил наводку стволов. Разумеется, целиться куда-то конкретно из мушкето-ружий не имело смысла — шарики-пули всегда летели по богом уготованному пути. Но они всегда должны лететь в сторону вражеского строя. Не в землю и не в небо. А для этого перед выстрелом ствол должен быть зафиксирован строго горизонтально. В этом положении мушкетеры тренировались часами, чтобы мышцы привыкли к верному положению оружия. Даже маленький угол на расстоянии в 50 шагов мог увести пулю на 2–3 метра вверх или вниз. То есть, выстрел становился бесполезным.

Полковник Хван придирчиво смотрел на каждое ружье, выглядывавшее из-за щита. Ротавачана с замиранием сердца следил за лицом командира и незаметно отвешивал пинки нерадивым.

— Пли!

— Пли!

Негромкие щелчки слились в трескотню кузнечиков на поле. Первые две шеренги «отстрелялись», подняли ружья вертикально и ушли назад. Настало время третьей и четвертой шеренги. Снова привычные команды… но тут Наполеон поднял руку и заставил роту замереть на команде «целься».

Тоже вышел к фронту. Его положение ружей мало интересовало. Важно было понять: насколько дощатые щиты (этакие малые мантелеты) защищают мушкетеров от вражеских стрел. Прошелся. Левый ряд, конечно, был на виду. А вот правый практически полностью находился под защитой.

— Попробуйте целиться не строго вперед, а чуть-чуть влево, — приказал он левым Дуболомам.