Пресвитерианцы. Вторая армия

Топтался не он один. К исходу второго месяца от Мацууры пришла радостная весть: враг прижат к побережью! Бежать ему некуда. Потом пришла еще весть: он и не бежит. Враги объединились, подле большого замка собрались все силы Оучи, Отомо и недобитые отряды сёгуна. Главнокомандующий войска сюго писал, что для победы очень нужна помощь. Нужны ружья и пушки. Иначе обе армии практически уничтожат друг друга.

Письмо Наполеона выбесило.

«У него более 20 тысяч! У него есть ружья и пушки! Что это за генерал такой, который боится воевать!!!».

Но подумал и понял, что на самом деле его больше всего устроит, если два этих воинства и впрямь уничтожат друг друга полностью. И даже неважно, кто победит. Уцелевших северян ликвидирует Армия Старого Владыки. А потом… Потом можно будет перестраивать Тиндэй с чистого листа.

— Кажется, ты чувствуешь это, квадратный самурай, — улыбнулся генерал, глядя на письмо с французской тайнописью.

Никаких пушек и ружей он не послал. Велел идти и побеждать. Воевать с умом — тогда не придется терять много воинов. И через десять дней получил новое послание.

«Сиятельный, мы решили отойти от вражеского лагеря. Заняли перевал в горах и крепкий замок на нем. Наша конница бдительно следит за врагом. Но остальные сюго не хотят идти в бой без твоей поддержки. Я опасаюсь, что они не подчинятся моему приказу. И тогда неминуемо второе поражение. А этого моя честь не перенесет».

Разорванная бумага в сердцах полетела в огонь.

«Придется ехать самому».

Глава 26

«Новая любовь… Пробивается робко…»

Гванук не жил, а летал. Вся война, вся кровь скрылись для него в тумане, он не видел их. К чести сказать, настоящей войны на севере почти не было, а крови (по мнению того же Ариты) проливалось постыдно мало. Но Гванук не видел и того, что имелось. Изо дня в день он просыпался и отходил ко сну, повторяя пятистрочье, будто, молитву. ЕЁ пятистрочье.

Она любит его! Она сама это сказала, почти не скрывая! В пяти коротких строках Айдзомэ сумела поведать ему о своей несчастной судьбе, о браке, лишившем ее и свободы и возможности любить. Но он — именно он — смог пробудить в ней это великое чувство.

«Пробиваются робко разноцветные крылья…».

Это было еще приятнее, чем осознать, что принцесса любит его. Он дарит ей крылья, он помог снова увидеть жизнь яркой и разноцветной.

«А я ведь только об этом и мечтаю, — закрыв глаза, думал О. — Сделать ее счастливой».

На этот раз Гванук просился в поход сам. Ведь Она, его принцесса, тоже оправлялась на войну вместе с мужем. У огромной армии и обоз был огромный. А значит, будет возможность видеть ее. Может быть, перекинуться иной раз парой слов.

Генерал Ли, конечно, не отказал своему адъютанту, тем более, что у того имелся богатый опыт выстраивания отношений между сюго и полками Южной армии… Ох, не те отношения выстраивал на этот раз Гванук! Ему, конечно, из раза в раз стыдно было смотреть в глаза младшего Кикучи. Ведь он посмел любить жену человека, который спас его в бою! Звучало, действительно, некрасиво, а сам Мочитомо оставался невероятно слеп ко всему, что происходило за его спиной. Но каждый раз, едва Гванук встречался со своей принцессой… Едва ловил ее обещающий взгляд, вдыхал запах волос — то напрочь забывал о стыде.

«Ради такого… Ради ее полуночной улыбки — я и душу продам!» — так говорил юноша себе, не признаваясь, конечно, что делает это и для себя…

Неуверенность и малодушие Мацууры, который не решился на битву и увел всё войско с побережья, пришлись Гвануку по душе. Потому что… потому что, с одной стороны, адъютант стал больше бояться смерти. Нет, не смерти самой по себе, но… но ведь она разлучит его с принцессой!

А самое главное, войско сюго встало у большого старого замка на перевале. Айдзомэ поселилась в покоях одного из дворцов, а большая часть войск оставалась снаружи. Мочитомо теперь совсем мало времени уделял своей жене, ведь ему приходилось оставаться со своим полком. А влюбленные…

Как много нашлось в старом замке укромных неприметных уголков! Гванук называл их не иначе как «местами счастья». Сколько всего он нашептал девушке в этих закутках… Сколько преступлений совершил.

И не раскаивался ни в чём!

Огромное войско отдыхало вокруг замка уже который день. Где-то на севере так же бездействовала бессчетная толпа вооруженных северян. Похоже, что за проливом точно так же ничего не делал и сёгун.

Какое счастливое время для любви!

Сегодня Гванук снова договорился о встрече с Айдзомэ. С утра он выбрался в горы, нарвал свежих цветов, тайно протащил их в замок — чтобы порадовать свою любимую. Здание, в котором он жил, крышами почти вплотную сходилось с крышей дворца, где поселилась его принцесса. Только та была заметно выше, требовалось ухватиться за край и забраться на лакированную черепицу. Зато там Гванук заранее нашел удобное место, где разобрал часть крыши, и теперь легко мог проникать под нее. Над вторым этажом дворца скрывалось целое пустое помещение! Да, пыльное и грязное, но зато здесь никого не было… разве что, кроме трусливых крыс.

Здесь он и его принцесса могли быть самими собой.