Пресыщенность ядом

Я помню, как подружки в очередной раз спрашивали у  меня: «Ты что? Как ты не хочешь свадьбу? Платье, гостей, ресторан...?! Все об этом мечтают!»

Я сжимала кулаки и отвечала: «Не все!»

Я уверена, что не все. Знаю, что кому-то это не нужно и не имеет значения. У них другая позиция. И они имеют на неё право.

Не все... но не я. Я хочу. Очень. Правда...

Но Андрей не имел на это средств, а просить у своих или моих родителей отказывался наотрез. И мне тоже запрещал.

Я улыбалась и делала вид, что понимаю. Потому что я правда понимала, у нас ничего не было. Ничего, кроме любви, у нас ничего не было. А сейчас я склонна думать, что и любви у нас не было. Потому что не поступают так люди, если любят!

Так вот, мы шли к этому событию на сверхскоростях. Андрей мне говорил, как правильно и как он хочет. Хотя по факту это было одним и тем же.

А я, всю жизнь мечтавшая о сказке, как в далёком детстве, когда ты смотришь мультики про принцесс и думаешь, что в реальности всё точно так же. Выросла и поняла, что сказки не существует. Мне было до жути обидно, но я так его любила, что была готова на всё, лишь бы он был счастлив.

Конечно, сейчас я понимаю, что это детские прихоти, и что есть куда более важные вещи, как и то, что тогда мы были совсем не готовы к такой ответственности, к такому шагу.

Мой муж был слишком однобоким человеком. Ему ничего было не нужно. Его устраивал сервис его отца, техникум, посиделки дома у телевизора. За полгода мы стали чужими. Он любил своё болото, а оно затягивало. Сильно.

А я, по глупости или же великой любви, просто приняла его позицию. Я просто приняла, что сказки не случится, люди не меняются, поэтому давай как есть, ведь мы любим друг друга.

Без платья, гостей, без мамы с папой. Мы просто сходили в загс и поставили парочку подписей. Мы сидели в душном кабинете, и на нас завис компьютер. Может, это был знак? Не знаю... в больнице я часто думала об этом. О неверном шаге. О том, что, даже если бы не авария, с течением времени мы бы всё равно развелись.

Я смотрела в огромное окно и представляла, как в белом платье танцую с папой. Ведь так многие делают… и есть в этом что-то... что заставляет сердце сжаться.

Мы вышли из загса, шли по улице мимо людей, ресторанов, шли домой. Просто домой. Кто-то звонил, поздравлял, но мне было всё равно. Я испытывала какое-то подобие трепещущего волнения, а в сумочке лежала розовенькая бумажка, о которой мы так мечтали.

Я любила человека, держащего меня в тот день за руку. Любила и тихо ненавидела всех вокруг. Ненавидеть плохо. Всё вернётся бумерангом, наверное, мне и вернулось.

Андрей шёл с улыбкой. На его пальце блестело кольцо, и я ловила себя на мысли, что мне это нравится. То, как оно там сидит, как смотрится. Нравится, но в моей душе пусто.

А ведь я даже не была полностью уверена. Он сделал мне предложение на выпускном, и я согласилась, а как не согласиться? Мы с детства вместе. Всегда и везде.

Вся моя жизнь ещё впереди. Я вышла замуж за человека, которого люблю, а может, это вовсе не мой человек? Я не знала.

Знала только одно - что все мои «мне не хочется» - ложь.

Я же была и есть, самая обычная, со своими слабостями, а ещё тогда я, кажется, променяла свою позицию и мечту на то, что считал  приемлемым и более рациональным человек, который отныне звался - муж.

Почему?

Я до сих пор не могу ответить себе на этот вопрос… почему?

Но ответа и не потребовалось, через полгода после нашей свадьбы мы с Витькой и Олькой возвращались с дачи, Андрей тогда с нами не поехал. Сослался на большое количество работы. Но я-то знала, что ему просто не нравятся мои друзья. Никогда не нравились. Он всегда общался с ребятами старше, поэтому с нами ему явно было не интересно, что в школе, что после её завершения.

Спустя три месяца после аварии его мать пришла к моей и со слезами на глазах просила прощения за своего сына, который подал на развод. Я узнала об этом не сразу, но его визиты становились всё реже и реже, пока не прекратились совсем. А потом, потом папа мне всё рассказал. Что я тогда чувствовала? Не знаю.

А что может чувствовать человек с изуродованными огнём ногами и разбитым сердцем, почти три месяца невылезающий из больничной койки?

Открываю дверь. Он стоит там, такой чужой. И я понимаю, что ничего к нему не чувствую. Совсем.

- Привет, пригласишь?

Глава 6

Вы были в метро? О да, вы, конечно же, были. И мне вас жаль. Но больше жаль себя. Это склеп, самый настоящий бактериологический рассадник. Всё такое грязное, и эти люди. Они толпятся, дотрагиваются до тебя. Мерзко. Очень мерзко. Блевать хочется.

Но даже этот муравейник не смог затмить то, что было позже. Чокнутая старуха и дьявольский ледяной душ.

Впрочем, это неплохой предлог попасть в квартиру Разумовской… Всё такое… обычное. Очень мало места и света. Безвкусные занавески, и некоторая мебель вообще не вписывается в общую картину, ну а то, что её явный переизбыток, говорить не стоит. Короче, мрак. Но хоть чисто, уже радует.

Но больше радует то, что она сразу прониклась моей с ходу сочинённой историей.