Претендент (ЛП)

На следующее утро темнота затянула, как саваном, всю  тренировочную площадку.  Паво не спал большую часть ночи, прислушиваясь к ужасающим звукам новобранца, проходящего мучительные ритуалы инициации в соседней камере.  Его окно выходило на западную сторону лудуса,  открывая ему прекрасный вид на главный вход в школу.  Четверо тяжеловооруженных охранников днем и ночью дежурили у кованых ворот.   За лудусом Паво увидел дорогу, ведущую к центру Пестума.  Форум слабо мерцал в мягком лунном свете.  Когда на горизонте показался рассвет, у него в голове зародилась  ужасная мысль.  Так или иначе, он умрет на Арене. Император никогда не позволил бы ему выйти на свободу, а строгие социальные нравы Рима диктовали, что, однажды попав в позорное  дно жизни  в качестве гладиатора, он уже никогда не сможет восстановить свой прежний статус среди римской аристократии.  Его прежняя жизнь закончилась. Его единственная цель состояла в том, чтобы выжить на Арене  и прожить достаточно долго, чтобы убить Гермеса и восстановить запятнанную репутацию своей семьи. Он решил не позволять никому  -  Дентеру,  Мурене, Палласу или Карбо - стоять у него на пути. И если они это сделают, он найдет способ заставить их заплатить.

- Вставайте и улыбнитесь, девочки!  -  прогрохотал Каламус из дальнего конца камерного блока. Раздался дружный стон других рекрутов, когда они медленно пробуждались от дремоты.  Паво слышал, как Каламус марширует по коридору, его шаги сопровождались оглушительным лязгом, когда он стучал стеблем хлыста по дверям каждой камеры.  -  Последний человек, вышедший из камеры, останется без пайка!   -  крикнул он. Его голос становился громче, когда он приближался к камере Паво.  Тренер остановился перед ним. Не обращая внимания на Паво, он бросил ядовитый взгляд на все еще храпящего Букко.  -  Вставай, толстяк!  -  увещевал он, тыкая кнутом в дверь камеры.  -  Помогите мне, боги,  лучше бы я поднимал  дерьмо, которое подает больше признаков жизни,  чем этот ленивый педик.

После скудного завтрака в виде чашки теплой воды и кусочка черствого хлеба  Каламус заставил тренирующихся пройти через ряд разминочных упражнений, начиная с пяти кругов  по лудусу с умеренной скоростью бега трусцой, за которыми следовали двенадцать подходов по двадцать повторений бросков тяжелого мяча. где мужчины стояли друг напротив друга парами и швыряли утяжеленный свиной пузырь в живот своего партнера.  В обычные часы Каламус приказывал людям остановиться, пока он обсуждал тактику с тренерами, специализированными на различных видах оружия.  Паво все еще злился на Букко за то, что тот сделал савку против него, и с достаточной  силой хлопнул добровольца своим свиным пузырем. Сильно запыхавшись, Букко согнулся пополам от боли.

- Букко!  -  Позади Паво раздался знакомый высокий голос.  -  Демонстрируешь свои знаменитые воинские инстинкты, не так ли?  -  Паво обернулся и увидел Карбо, стоящего рядом с солнечными часами, сложив руки за спиной.  Он был один,  доверив свою безопасность людям, охранявшим хозяйство ланисты.  - Мой дорогой друг Гурджес,  должно быть, был в отчаянии, раз принял человека с такими ограниченными способностями в свой славный лудус.

Букко выпрямил спину, потирая воспаленный живот.  Карбо кивнул другим рекрутам. Восемнадцать мужчин направились к палусам, чтобы возобновить тренировки.  Карбо отпустил Паво взмахом  пухлой  руки с золотыми пальцами.  -  Ты можешь покинуть нас, молодой человек. Мне нужно обсудить  кое-какие  личные дела с Букко.

Паво стоял на месте:  - Я его друг. Он уже сказал мне, что ты похитил его семью. Теперь послушай меня.  Букко может быть и должен тебе деньги, но это касается только тебя и его.  Клодия и ее мальчики здесь не причем.   Отпусти их.

Карбо усмехнулся Букко:  -  Уже нажаловался, не так ли? -  Затем он устало вздохнул, как будто уже много раз слышал один и тот же аргумент, и прищурился на тренировочную площадку.  -  Возможно, мы могли бы обсудить эти вещи где-нибудь в более уединенном месте, - продолжал он, склонив голову на балкон над портиками.  Паво знал, что нередко там можно было увидеть Гурджеса, перегнувшегося через балюстраду и глядящего на своих гладиаторов.  - Никогда не знаешь, кто может услышать тебя здесь, под открытым небом.

Они последовали за дельцом в тесный, и тускло освещенный коридор, ведущий под портиками на восточной стороне полигона, и свернули прямо в столовую, которая в это время дня была пуста. Карбо проковылял впереди Паво и Букко и оперся своим весом на край длинного стола на козлах. Его кожа покраснела от усилий, а на лбу выступили капли пота.

- Я занятой человек, Паво, - сказал он, вытирая лоб. -  Поэтому, я перейду сразу к делу. Букко должен мне две тысячи сестерциев. Он нахмурился, глядя на пятно крови на своей тунике. - Ты ведь в курсе, что  твой, так называемый,  друг поставил на то, что ты проиграешь бой  Бритомарису?

- Просто продолжай, -  сказал Паво сквозь стиснутые зубы.