Претендент

— Вам как обычно отдельный «Люкс»? — спросил он, снимая с крючка позолоченное кольцо, которым заканчивался канат из красного бархата.

— Да, как обычно. Генрих пропустил полковника вперёд и тоже вошёл в ресторан.

— Здесь мистер Йодли с другом. Отдельный «Люкс», — сказал в рукав вышибала, и прикрикнул на зароптавшую толпу:

— Тихо! Эй, вы, да-да, вы, я о вас говорю, — палец Бобби нацелился на рослого мужчину в белом костюме тройке, шёлковой сорочке и светлых кожаных туфлях в мелкую дырочку. Сверкая крупным бриллиантом в перстне, он всё время поправлял платиновую заколку на галстуке золотистого цвета и громче других возмущался, что этих двоих пропустили без очереди, тогда как его заставляют ждать уже третий час. — Будете шуметь, вообще сюда не войдёте!

Вышибала вернул канатное кольцо на место и замер, скрестив руки на груди и просеивая взглядом мгновенно присмиревшую очередь.

Оказавшись внутри, полковник замер с раскрытым ртом. Он запрокинул голову, рассматривая высокий потолок с вычурной лепниной и фресками ручной работы. Стройные колонны поддерживали его своды, образуя своеобразный лес, среди которого прятались уютные столики. Изысканные, сверкающие радужными огнями хрустальные люстры свисали огромными сталактитами, уходя ровными рядами в общий зал.

Раздавшийся сбоку шум отвлёк его от восхищённого созерцания. Бэйли повернулся и увидел, как полный розовощёкий метрдотель колобком скатился с лестницы.

— Добро пожаловать в «Континенталь», — согнулся управляющий в низком поклоне, словно изучал мраморный пол на предмет сколов и трещин.

— Привет, Хэнк! Пусть принесут всё самое лучшее из сегодняшнего меню. За мной, Дин, не отставайте.

Не входя в общий зал, Генрих с полковником отправился на второй этаж, где находились ВИП-номера для очень богатых людей. Подойдя к двери с надписью «м-р Йодли», открыл её личным ключом и отошёл в сторону, пропуская вперёд спутника.

Бэйли присвистнул от удивления, он и не знал, что здесь существуют такие кабинеты. И хотя ранее в этом ресторане ему не довелось побывать, он слышал от счастливчиков рассказы о высоченных стенах зала, отделанных под потолком зеркальными панелями для отражения закатных лучей и света гигантских люстр. Теперь он понял, что эти зеркала односторонние стёкла ВИП-кабин, сквозь которые посетители номеров наблюдали за шоу-программой на сцене «Континенталя».

Несмотря на скромные размеры, «Люкс» оказался довольно просторным. Вдоль стен стояли два кресла из мангового дерева, восемь ножек в виде львиных лап поддерживали широкое сиденье, обитое, как и овальная спинка, коричневой кожей центарианского быка тончайшей выделки. Витой золотистый шнур соединял золочёные шляпки декоративных гвоздиков, деля кожу на одинаковые ромбы.

Кремовая скатерть с пришитой по краям кружевной лентой покрывала круглый стол. В центре стояла ваза ручной работы со свежесрезанными цветами. Владельцы ресторана заботились о ВИП-гостях как о собственных детях и меняли цветы каждый день, независимо от того придут сегодня владельцы номеров или нет.

С помощью маленького электродвигателя по специальным направляющим перемещалась плотная штора спокойной расцветки. Сейчас она висела слева от окна, но в любой момент посетители кабинки могли сдвинуть занавеску и полностью отгородиться от внешнего мира.

Устроившись в удобном кресле, полковник вопросительно посмотрел на Йодли. Тот сделал неопределённый жест рукой, который толковался по-разному: мол, принесут заказ, тогда и поговорим, или отдыхайте, пока есть такая возможность. Бэйли пожал плечами, посмотрел в окно на сцену, где девушка в длинном серебристом платье пела какую-то песню, эротично изгибаясь возле рояля.

— Если хотите включить звук, нажмите на эту кнопку. Генрих указал на неприметный бугорок возле окна.

— Нет, спасибо. Я, знаете ли, люблю наблюдать за людьми со стороны, причём без звука. Это как в очень старых немых фильмах. Иной раз так смешно бывает, вы не представляете.

— Отчего же не представляю? Я хорошо знаю, о чём вы говорите. Жестикуляция, телодвижения, призванные раскрасить речь, которую ты не слышишь, очень стимулируют воображение. Я сам, когда есть свободное время, люблю наблюдать за людьми.

В дверь постучали, она бесшумно отворилась, и в номер вкатился сервировочный столик. За ним появился официант в длинном переднике малинового цвета и белой рубашке с гербом «Континенталя» на левом кармане. Руки в белых перчатках буквально порхали по воздуху и скоро всё, что было на сервировочном столике, оказалось на кремовом поле скатерти.

От тарелок с едой исходил умопомрачительный запах, полковник окинул взглядом это великолепие, прикидывая примерную стоимость. Точных цен он не знал, но даже по расценкам «Метрополя» — ресторана классом ниже — ужин обошёлся его знакомому в шестьдесят тысяч. И это не считая вина.

Словно желая окончательно удовлетворить его любопытство, в номер заглянул метрдотель:

— Что будете пить, господа?

— Мне лёгкое белое «Мадам Баттерфляй» тридцатилетней выдержки. Люблю вина этого года, — доверительно шепнул Генрих, перегнувшись через стол.