Претерпевшие до конца. Том 1

– Давайте вспомним, с чего начинается история Церкви! – говорил он. – С непослушания Апостолов первосвященникам и гибели еврейского народа, который остался им послушным. А сколько христиан – за двадцать веков – с уснувшей совестью послушно следуя за своими патриархами и епископами, оказались не в Церкви, а в самочинных сборищах, гибли еретиками? Вспомнить только пример последних лет! Сколькие успокаивали себя и других, что нужно оказать послушание, раз патриарх в заключении, оставшимся на свободе епископам Антонину, Леониду и Бог знает, кому ещё! В провинции, где многие законные епископы стали обновленцами, их паства успокаивала себя послушанием законному своему Богом данному епископу – и шла в живоцерковье! А самозванное ВЦУ было засвидетельствовано законной нынешним самозванным «первоиерархом» Сергием вместе с Евдокимом и другими епископами. Голоса «непослушных» первоначально были одиноки! Не то же ли и сегодня? И что же – опять наступать на грабли ложного послушания? Куда ведёт нас этот путь? Это легко видеть из следующего ряда положений, едва ли подлежащих оспариванию. Послушным исполнителем внушений «князя мира сего» является «некто в красном», у которого в рабской покорности находится Сергий с Синодом; им в свою очередь покорствуют «нижайшие послушники» – епископы, епископам – архимандриты, игумены, иеромонахи, протоиереи, иереи, низшие клирики и пресловутые старцы, руководители множества душ христианских! К кому же подводит этот путь послушания? Воистину, «Ин путь мняйся благий, а конец его во дно адово». Многие епископы лицемерят, говоря о послушании. Им они просто прикрывают свою боязнь пострадать за Церковь. Апостол предписывает не творить ничего без рассуждения первого епископа, но и первому воспрещает творить без рассуждения всех. Послушание же состоит не в том, чтобы слепо повиноваться людям, хотя бы и облеченным иерархическими полномочиями, а в том, чтобы верить в Церковь и ее предание и проверять и просветлять свою совесть и разум совестью и разумом соборными, церковными, но не упраздняя свою совесть и разум.

– Всё это так… Но не слишком ли мы торопимся? – задумчиво вымолвил протоиерей Василий. – Раскол, если до него дойдёт, будет лишь на руку ГПУ. С церковью разделённой расправиться легче…

– Митрополит Сергий не пожелал услышать нас, разве не так?

– Я отказался от поминания Сергия в числе первых. Но отложение? Имеем ли мы каноническое право на это? Ведь, как бы то ни было, а Сергий не еретик и не подпадает под пятнадцатое Правило Двукратного Собора.

– Он хуже еретика, – хмуро заметил владыка Димитрий.

– Действительно, – живо подтвердил отец Феодор. – Оставим пятнадцатое Правило. Есть Правило первое Василия Великого. В нём святитель указывает, что еретиками именуются совершенно отторгшиеся, отчуждившиеся в самой вере. А разве не в этом и заключается сергианство? Догматы в нём видимо целы, правда. И снаружи – это церковь, но внутренне-то что? Легализованная организация, мистически пустая. А так как под верою следует разуметь не только словесное исповедание, но и соответствие догматам веры всего, что объемлется Именем Церкви и истинной церковности, то, когда вместо того встречаешь одни пустые обозначения, без действительного содержания, тогда казавшееся дотоле живым телом вдруг рассыпается могильным прахом. Сергий сам выразился о существе легализации – придание Церкви вида «всякого публичного собрания». А ведь это и значит лишить её подлинной мистической сущности, и благодати, и веры, и совершенно отторгнуться и отчуждиться от неё. То есть подпасть Правилу первому и второй половине Правила пятнадцатого. В сергианстве бессмысленно искать каких-нибудь ересей. Тут больше – тут самая душа всех ересей: отторжение от истинной Церкви и отчуждение от подлинной веры в её таинственную природу, здесь грех против мистического тела Церкви, здесь замена его тенью и голой схемой, костным остовом дисциплины. Здесь Ересь с большой буквы, потому что всякая ересь искажает учение Церкви, а здесь перед нами искажение самой Церкви со всем её учением.