Преторианец

Катон бежал прямо на Цестия, который возвышался надо всеми своими парнями, но тут путь ему преградил широкоплечий приземистый мужик с тёмным лицом и волосатыми ручищами. Он замахнулся тяжёлой дубиной, утыканной гвоздями. Скрипнув зубами, он обрушил ее, целясь Катону в голову. Дубина описала в воздухе арку, и её конец, усаженный смертельно опасными остриями, просвистел рядом с Катоном, когда тот успел нырнуть вбок и уклониться от удара. Оружие со свистом пролетело всего на расстоянии ладони от его плеча. Мужик охнул, когда конец дубины по инерции сильно ударил его в плечо. Катон сделал колющий выпад мечом, и его остриё распороло противнику тунику и грудные мышцы, обнажив рёбра. Но вместо того, чтобы отпрянуть от боли и неожиданности, как того ожидал Катон, мужик яростно и злобно взревел и нанёс удар дубиной снизу. Его чувства и ощущения явно притупило выпитое вино. На сей раз Катон отпрыгнул назад, куда не доставала дубина, и её конец, просвистев мимо его лица, врезался в голову одного из товарищей бандита, который, пьяно пошатываясь, как раз выдвигался вперёд, намереваясь принять участие в схватке. Мощный удар дубины попал прямо в цель, звук был такой, словно яйцо с размаху бросили в стену. Острия проткнули кожу, пронзили кость и вошли бандиту в мозг. Его голова мотнулась вбок, и он рухнул, утащив за собой убившую его дубину.

Его товарищ с яростными проклятиями дёргал за рукоять, пытаясь её высвободить, но добился только того, что голова раненого мерзко моталась из стороны в сторону. Упавший злобно двигал челюстью, глаза у него вылезли из орбит, из ран текла кровь, перемешанная с мозгами. Катон ткнул мужика с дубиной мечом, и клинок глубоко вонзился тому в живот. Префект выдернул меч, отбросил противника в сторону и двинулся дальше, высматривая в свалке фигуру Цестия. Пламя жаровен отбрасывало во все стороны дикие мечущиеся тени, всё вокруг смешалось в жуткой схватке, в воздухе стоял сплошной гул и стук и звон от ударов мечей. В таких условиях было почти невозможно отличить одного человека от другого, и только бороды и мощное сложение германцев выделяли их из толпы сражающихся. Слева от себя Катон слышал ругань Макрона, тот дрался где-то рядом, орал на своих противников, нанося удары мечом.

Тут справа от него блеснуло лезвие, и он, резко обернувшись, увидел человека, рванувшегося к нему с кинжалом в руке. Его лицо искажало дикое выражение, он что-то яростно вопил, его нечесаная борода развевалась и болталась в воздухе. Катон взмахнул мечом и отбил его кинжал в сторону.

– Идиот! – заорал он. – Я же свой!

Человек, которого он принял за германца, проворчал на латыни какое-то извинение, но его глаза тут же расширились от удивления. А Катон в тот же самый момент осознал свою ошибку. Вино и этого бандита лишило способности быстро соображать и реагировать, и Катон успел ударить первым, врезав рукоятью меча бандиту в нос, который с хрустом сломался. На лицо бандита из разбитого носа хлынула кровь, он отпрянул назад, зацепился за скамейку и упал, ударившись головой об угол стола. И застыл неподвижно на полу. Катон двинулся дальше, продираясь сквозь толпу сражающихся, занятых в отдельных схватках один на один. Он всё старался разыскать Цестия. Тут ему в грудь с пронзительным криком врезалось что-то, закутанное в какое-то рваньё. Катон принял удар и опустил взгляд на это нечто. И увидел невысокую толстуху со спутанными тёмными волосами, которая лупила его в грудь сжатым кулачком. Увидев, что он смотрит на неё, она вцепилась ногтями ему в щёку. Катон почувствовал острую боль и инстинктивно ударил её коленом в грудь, а потом пнул ногой. Она отлетела назад и со стоном врезалась в одного из бандитов, после чего вдруг выпрямилась и застыла на месте, насквозь пронзённая мечом, на который напоролась. Клинок воткнулся ей в спину, и его кончик показался у неё из груди, распоров грубую коричневую тунику. Бандит отшвырнул её тело вперёд и выдернул меч из раны, потом сделал выпад, целясь Катону в лицо. В искусстве фехтования он явно был не силён и пытался возместить этот недостаток грубой силой, и когда Катон парировал выпад, ему удалось лишь чуть отвести клинок противника в сторону от лица. Но при этом лезвие всё же зацепило его, распоров кончик уха.