Преторианец

Дальше они шагали в молчании и когда приблизились к Форуму, улица впереди начала пустеть. Несколько групп явно обеспокоенных гражданских лиц поспешно пробежали мимо них, протискиваясь между солдатами и едва успевая обменяться с ними на ходу несколькими словами или выразить удивление по поводу встреченных носилок императора и его варварского эскорта. Они уже явственно слышали рёв толпы, и вскоре уже могли различить отдельные злобные выкрики и даже режущий ухо вопль ужаса. Над Форумом поднимался густой едкий дым. Первые его клочья донесло ветром до их процессии, когда она вышла на площадь, на которой Катон и Макрон несколько дней назад оказались втянутыми в драку. Катон поглядел в сторону той таверны и увидел, что её хозяин уже закрывает ставнями окна, которые выходят на площадь и фонтан. Потом он поспешно бросился внутрь и закрыл за собой дверь. На краю фонтана сидела худая, болезненная на вид женщина, качая на руках плачущего младенца. Глаза у неё были навыкате, а руки похожи на кости скелета. Она с минуту глядела на солдат и носилки, проносимые мимо неё, потом с трудом поднялась и, прихрамывая, приблизилась к процессии, вытянув вперёд свободную руку.

– Подайте хоть сестерций, а? Для ребёнка. – Голос звучал слабо, напряжённо, едва слышно. – Во имя Юпитера, подайте хоть монетку! Мы уже много дней ничего не ели, мой господин. – Она попыталась перехватить Тигеллина, но опцион грубо рявкнул на неё:

– Прочь с дороги, шлюха! Убери отсюда своё отродье! А не то я тебя!.. – Он замахнулся на женщину своим командирским жезлом, и та отскочила назад, вскрикнув от страха.

Макрон скрипнул зубами вне себя от негодования и пробормотал:

– Как отрадно наблюдать, что у нашего опциона хватает смелости нападать на женщину, подыхающую от голода.

– Ш-ш-ш-ш! – зашипел на него Катон.

Они прошли через площадь и двинулись дальше по улице. Через короткое время колонна наткнулась на первое мёртвое тело. Очень толстый мужчина лежал в сточной канаве. Он был раздет догола, исключая только набедренную повязку. Изуродованные руки с обрубками вместо пальцев указывали, что с него таким образом содрали кольца и перстни. Череп ему раздробили мощными яростными ударами. Невдалеке располагалась пекарня – она была разгромлена и разграблена. Колонна шла сейчас через окраину Субуры, городского района, известного своей бедностью и преступностью. Переполненные жильцами высокие многоквартирные дома закрывали почти весь свет, а мощные запахи гниения забивали обоняние, так что горло сжималось от спазмов. Топот солдат эхом отдавался от грязных, закопчённых стен.

Когда они спустились к подножию холма, в передних рядах колонны раздался взрыв воплей и выкриков, и Катон вытянул шею, стараясь рассмотреть, в чём дело. Он увидел, как центурион Луркон остановился перед небольшой толпой людей, которые высыпали с боковой улочки и перегородили дорогу императору и его свите.

– Очистить улицу! – крикнул Луркон, возвышая голос над рёвом толпы. – Дорогу императору!

– Это Клавдий! – раздался чей-то голос. – Держитесь вместе, ребята. Надо изложить императору все наши горести!

Луркон поднял руку:

– Колонна, стой!

Между преторианцами, германцами-телохранителями и рабами, несущими носилки, не было никакой координации действий, так что колонна смешалась и остановилась в беспорядке. Глядя через головы стоящих перед ним, Катон с трудом разглядел, что многие в толпе вооружены палками, топорами и дубинами. Луркон осторожно вышел вперёд, к толпе, к которой присоединялось всё больше людей. Они кричали и злобно жестикулировали.

– Немедленно очистите улицу, дайте дорогу императору! Это последнее предупреждение!

– Клавдий! – закричал предводитель толпы. – Твой народ голодает! Накорми нас!

– Прочь с дороги! – проорал Луркон и оглянулся через плечо назад. – Мечи наголо! – приказал он.

Раздался звон и скрежет металла, солдаты вынули мечи из ножен и уже держали их наготове. Предводитель выступил вперёд, и Катон тут же его узнал.

– Цестий!

Макрон посмотрел на Катона:

– Тот самый здоровый ублюдок из таверны?

– Ага.

– Вот дерьмо! Ну мы и вляпались!

Цестий приблизился к голове императорской колонны и громко закричал, чтобы его было слышно всем в толпе:

– Что это такое? Да это ж наши аристократы собрались на банкет, клянусь богами! – Он обернулся к толпе: – Мы тут голодаем, наши дети с голодухи подыхают, а эти жирные уроды набивают себе брюхо разными деликатесами, чтобы потом их выблевать, чтобы снова нажраться!

Кто-то в толпе яростно завопил, многие замахали кулаками. Цестий повернулся к солдатам:

– Мы отсюда не уйдём. Мы желаем передать свои требования императору. Нам нужен хлеб и зерно по ценам, которые нам по карману. А ты, центурион, уходи с дороги. Мы желаем сами говорить с Клавдием!

Толпа заорала в поддержку этих требований, и Луркон убрался назад, за первый ряд своих солдат. И обнажил меч.

– Прикрывать носилки! – рявкнул он. – По моей команде – вперёд, медленно! Опцион, задавай темп! Щиты поднять!