Прэтти вумен по-русски, или Лабиринт одной судьбы

— Это у тебя пройдёт. Всё преодолеешь, по себе знаю. Я тоже панически боялась руля, а сейчас не представляю себя без машины. Ты не откладывай это дело в дальний ящик и прям завтра ступай в автошколу и записывайся на курсы вождения. У тебя всего лишь час в день будет уходить, не больше.

— А дочку на кого? Она же совсем крошка ещё.

— Няню найми на время твоего отсутствия. За один час с Алессией ничего не случится, поверь. А покормить её можно и смесью, не только грудью.

— Сто процентов. Тем более у меня на нервной почве молоко пропало, и неизвестно, когда появится теперь, — подметила я и глубоко вздохнула. — Я подумаю насчёт автошколы. Боже, ну и дела! Вот влипла! Была бы моя воля, прямо сейчас взяла бы билет на первый же самолёт на Киев и улетела бы. И не хочу я ни денег, ничего! Но дочь, знаю, без разрешения отца не выпустят из страны, она же итальянка и на его фамилии. А без неё я никуда. Она вся моя жизнь. И, судя по всему, у неё, кроме меня, никого-то и нет на этом свете и не будет.

Я снова расплакалась. Люда обняла меня и погладила по голове:

— Всё будет хорошо. Жизнь порой даёт нам испытания, нужно уметь выстоять. И у тебя всё получится. Ты справишься, а я тебя всегда и во всём поддержу.

— Спасибо, Людочка. Даже не знаю, что бы я без тебя делала.

Глава 18

Люда остановила машину возле моего дома.

— Спасибо тебе большое, Людочка. Ты моя спасительница. Я же здесь, в Италии, совершенно одна. Даже не знаю, что бы я без тебя делала?

— Пустяки. Я всегда рада помочь, чем могу. А у тебя на самом деле непростая ситуация, что уж говорить. Ну, слава богу, хоть не на улице осталась, да и с деньгами. А могло быть и хуже.

— Да, это уж точно, — кивнула я, соглашаясь, — и куда он мог пойти, супруг мой гражданский? К кому? Ладно, подождём. Может, через день-другой и вернётся. Будем надеяться. Жалко мне его, Люда. Он же такой хороший человек. А любил меня как? Да, наверное, и сейчас любит. Что на него нашло? Я же его не выгоняла, никогда не придиралась к нему. Конечно, порой было просто невыносимо видеть его потухшим в полном смысле слова, но я всегда старалась его и приласкать, и поцеловать, и добрым словом утешить. А он, как отрешенный, всё своё толдонил: «Я изгой, я изгой».

— Это психологическая травма, Света, у него. Причём такая глубокая-глубокая. Ему бы к психологу походить хорошему. Глядишь, всё стало бы на свои места.

— Предлагала я ему, он ничего и никого не хотел слушать. Человека как подменили, в полном смысле слова. Господи, только бы был живой и ничего не сделал с собой, — я всплеснула руками, и в этот момент проснулась моя малышка.

— Мамино солнышко проснулось и кушать уже хочет, да? Мои сладенькие, — я потянулась к люльке. — Людочка, ещё раз большое тебе спасибо за поддержку и просто за то, что ты есть. Мы пойдём. Я тебе позвоню вечерком. Можно?

— Да, конечно, звони, когда захочешь. Старайся не волноваться и не изводи себя. Всё образуется. — Люда подмигнула мне.

— Постараюсь. Хоть и тяжело. Никак не могу оклематься.

Я попрощалась с Людой, и мы с дочкой направились домой. «Сейчас покормлю малышку, затем, как уснёт, сбегаю в киоск, куплю сразу пять телефонных карточек и позвоню Ленке, расскажу новость. Маме звонить не буду пока. Подожду».

* * *

Как только моя сладенькая дочурка заснула после сытной молочной кашки, я спустилась в газетный киоск, что возле дома, и купила сразу шесть телефонных карточек. Придя домой, взяла свой мобильный и, следуя инструкциям, указанным на обратной стороне телефонной карты, ввела пин-код и номер Украины вместе с домашним номером Лены.

— Алло, — спустя несколько гудков я услышала знакомый и родной голос соседки.

— Ленусь, это я, Света. Привет.

— О! Какие люди в Голливуде! А вернее, из Италии! — ответил мне звонкий и весёлый голос соседки.

— Да, уж из неё самой.

— Как дела? Чё с голосом у тебя? Не слышу энтузиазма и радости. Что-нибудь случилось?

— Да, Лена. Случилось. От меня Марко ушёл. Оставил записку утром под бутылочкой с Алессиной смесью и кредитную карточку нам на прожитие.

— Да ты чё? Вот это да! И куда его хрен понёс, интересно? Ведь с его-то диагнозом кому он нужен будет?

— Ничего не знаю, Лен. Сама в шоке. До сих пор не верится.

— Ну а бабки тебе оставил?

— Да, я же тебе о чём и говорю. Кредитка есть, и он переоформил всё на моё имя. Я уже ездила в банкомат и проверила всё.

— Тогда всё класс, чего переживать-то? Света, ты пойми одно. Так, как он себя вёл в последнее время, то, может, оно и к лучшему, что он ушёл. Какой с него толк?

— Лена, как ты можешь так рассуждать? Я же люблю его. И он отец нашей дочери. Я бы никогда его не оставила.

— Знаем мы твою жертвенную натуру. А ты знаешь, что будет, когда Алессия подрастёт и пойдёт в школу? При таком отце. Её все будут избегать, и прилипнет к ней клеймо папаши-спидоноса. И станет она гадким утёнком.

— Что ты хочешь этим сказать? — недоумевала я, куда клонит моя соседка.