Превед победителю (сборник)

— Дауд ищет тебя по всем притонам Дейры и не верит, что ты улетела в Москву, — после этой фразы в трубке раздался характерный «чпок», и я поняла, что Люба открывает зажигалкой бутылку пива, — твоя сестра настолько охамела, что приперлась ко мне и просила телефон Роберта, но я, разумеется, послала ее на хуй. Мне все звонят по сто раз на дню и спрашивают, что случилось. Рассказав эту историю двадцать раз, я начала уже просто вешать трубку. Но самое ужасное не это.

— А что? — спросила я, похолодев.

Люба зарыдала:

— Этот ебнутый дед узнал, что я спала с шофером, он обманул меня, сказал, что уехал на неделю, и специально вернулся раньше, я думаю, эта сволочь Дауд подговорил его, чтобы мне отомстить…

— И что дальше, что он сказал? — Я попыталась направить Любины пьяные рыдания в конструктивное русло.

— Он разводится со мной, эта сука нашел какую-то бабу, я уверена. У меня ни хуя нет, кроме тех денег, которые я клала в банк, но, ты же знаешь, половину я просрала на кокаин… — Люба бессильно замолчала и только всхлипывала в трубку.

— Ты что, идиотка? — изумленно поинтересовалась я (честно говоря, после двух дней, проведенных в Москве, жизнь в Дейре начала казаться мне каким-то милым французским фарсом, герои которого настолько наивны и чисты, что ежедневно наталкиваются на непреодолимую неспособность решить простые бытовые проблемы). — Он же не видел, как ты еблась с шофером?

— Нет, — сказала Люба.

— Возвращайся домой и устрой ему дикий скандал. Скажи, что с шофером спала я, — тебе даже не придется врать, что Дауд узнал об этом и хотел меня избить, а потом убить, что первое намерение ему удалось воплотить в жизнь, а второе — нет, потому что ты меня укрыла у себя, а потом препроводила в аэропорт. Дауд узнал об этом, пришел в бешенство и оклеветал тебя исключительно из лютой злобы. — Мысленно я поражалась собственной находчивости (вот что значит один день не напиться!).

Люба была в восторге. Мы несколько раз повторили сценарий предполагаемого разговора с дедом, и она, окрыленная собственной невиновностью и как будто даже поверив в нее, поехала домой, обещав сразу перезвонить мне.

Я приняла душ, выкурила сигарету и уже легла в постель, как вдруг позвонил пьяный Андрей и под оглушительный рев педерастического притона начал просить у меня прощения за сегодняшний вечер.

— Слушай, — сказала я, — засунь свой сраный язык в свою сраную, раздолбанную жопу!

На этой оптимистичной ноте закончился еще один день моей новой жизни.

Через пару недель мое лицо настолько улучшилось, что стало возможно показываться в общественных местах без темных очков и тональной штукатурки. Я решилась позвонить папе.

Не знаю, с чем это связано, но каждый раз, когда в ответственный момент своей жизни я звоню папе, у меня начинает заплетаться язык, как будто я нажралась в жопу — именно это папа всегда и подозревает, — дрожат руки, я начинаю совершать нескоординированные, бесцельные движения, бью стаканы и в конечном счете чувствую себя полной идиоткой. Честно говоря, когда я, дрожа, набирала папин номер, я ожидала услышать холодный, бесстрастный голос, который после десяти минут издевательств, порекомендовал бы мне больше никогда его не беспокоить.

Вместо этого папа устроил настоящий скандал и разговаривал со мной так, как будто я была не его дочерью Лизой, с которой он последний раз разговаривал по телефону три года назад (перед отъездом в Дейру), а по меньшей мере Бекки Тэтчер, первый раз не ночевавшей дома.

— В этой жизни ты очень мало меня слушаешь, — орал папа, — пора тебе уже угомониться и прийти в себя!

— Да, да, — униженно бубнила я.

— Что произошло, почему ты вернулась? — не унимался папа. — Я слышал, ты жила с шейхом, — с каким, на хрен, шейхом? — и купалась в золоте. С чего это ты решила приехать в Москву, в свою квартирку?

— Ну, — промычала я, — мы расстались…

— Расстались? — Он, видимо, решил добить меня окончательно. — Из-за твоего поведения?

— Нет, не из-за него, — мрачно ответила я.

— Или, может, приехала Марго и в очередной раз увела у тебя мужика? — некстати внес в ситуацию полную ясность папа.

— Да! — рявкнула я. — Так все и было, но мне странно, что ты так наивен при своих сединах и полагаешь, что переспать с мужиком — значит увести его.

После этого папа совершенно успокоился (ему всегда было важно довести другого человека до белого каления, а потом представить его психопатом и асоциальной личностью) и мягко спросил, не выпиваю ли я.

— О нет, — воодушевленно ответила я. — С этим покончено. — По известным соображениям я решила не напоминать папе инцидент, произошедший еще в те времена, когда они с мамой жили вместе и я, уезжая отдыхать, оставила ему ключи от своей квартиры, а вернувшись, обнаружила его, абсолютно пьяного, в ванной с голой проституткой.

— И каковы твои планы? — поинтересовался он.

— Ну, — я набрала воздуха, — собственно, поэтому, хотя и не только поэтому, я звоню. Я хочу найти работу и жить как любой нормальный человек, а не как… — Я решила не уточнять, как именно я жила все эти годы.

Папа обещал подумать.