Превосходство Борна

— Несколько лет назад один уважаемый армейский доктор убил в состоянии стресса свою жену — об этом трагическом случае писалось во всех газетах. Вы же пережили куда больший стресс, — наверное, раз в десять сильнее.

— Я не верю вам!

— Давайте взглянем на это с другой стороны, мистер Борн…

— Я не Борн!

— Хорошо, пусть будет так, мистер Уэбб. Постараюсь быть с вами вполне откровенным.

— Это уже шаг вперед!

— Вы не здоровый человек. Восемь месяцев проходили курс психиатрической терапии, до сих пор не можете вспомнить довольно многого из своей биографии и даже не знаете точно своего имени. Все это зафиксировано в педантично заполненной истории болезни, из которой недвусмысленно вытекает, что вы страдаете далеко зашедшим умственным расстройством, отличаетесь агрессивностью и упорно отрицаете собственное «я». Во время болезненных галлюцинаций вы считаете себя тем, кем на самом деле не являетесь. Видимо, у вас навязчивая идея, что вы не тот, за кого вас принимают.

— То, что вы говорите, — бред собачий, и вы это знаете! Это же ложь!

— «Бред собачий» — слишком грубое выражение, мистер Уэбб, а что касается пресловутой «лжи», так это не я ее выдумал. Что бы там ни было, в круг моих обязанностей входит защита нашего правительства от гнусного поношения и необоснованных обвинений, которые могли бы серьезно повредить нашей родине.

— Может, вы выскажетесь конкретнее?

— Пожалуйста. Одно из порождений вашей буйной фантазии — некий, в действительности никому не известный, отряд, именуемый вами «Медузой»… Кстати, я уверен, что ваша жена вернется к вам, — конечно, при условии, что ей предоставят такую возможность, мистер Уэбб. Однако если вы и впредь будете утверждать, будто бригада «Медуза», являющаяся лишь плодом вашего терзаемого болезнью ума, и в самом деле существовала, то нам поневоле придется признать тот факт, что вы — параноидальный шизофреник и патологический лжец, склонный к неконтролируемым вспышкам насилия и самообману. Когда же такой человек заявляет, что у него пропадает жена, еще неизвестно, что за этим скрывается. Я достаточно понятно изъясняюсь?

Дэвид закрыл глаза, пот катился по его лицу.

— Да, вполне доступно моему пониманию, — произнес он тихо и повесил трубку.

«Параноидальный шизофреник»… «Патологический лжец»… Ублюдки!

Уэбб открыл глаза. Его охватило непреодолимое желание сорвать на чем-то, все равно на чем, свою ярость. Но осуществить свое намерение он не успел: ему в голову пришла одна мысль. Как мог он забыть про Морриса Панова! Мо Панов охарактеризовал бы всех этих монстров так, как они того заслуживали: невеждами и лжецами, интриганами и погрязшими в корысти жалкими прихвостнями коррумпированной бюрократии, а то и похлеще.

Дэвид потянулся к телефону и не без внутреннего трепета набрал номер, так часто в прошлом приносивший ему успокоение. Уэбб надеялся вновь услышать разумный голос, который рождал в нем ощущение собственной значимости в те минуты, когда его охватывало тягостное чувство одиночества.

— Как я рад, что ты позвонил, Дэвид! — воскликнул с неподдельной теплотой Панов.

— Боюсь, что радоваться нечему, Мо. Это самый мой дрянной звонок к тебе.

— Ну-ну, Дэвид, это звучит слишком театрально! Мы прошли через…

— Послушай меня, Мари исчезла! — закричал Уэбб. — Ее похитили!

Слова так и полились из него. Рассказывал он о последних событиях сумбурно, и было трудно понять, как же в действительности все происходило.

— Остановись, Дэвид! — не выдержал Панов. — Давай-ка все сначала. Например, со встречи с тем человеком, который заявился к вам в коттедж… Кстати, когда это было? Не после ли того, как ты снова… предался воспоминаниям о своем брате?

— Кого ты имеешь в виду под «тем человеком»?

— Того, из Государственного департамента.

— Ах да!.. Это был Мак-Эллистер, так его звали.

— Итак, все по порядку. О каждом из тех, кого упомянешь. Называй имена, звания, должности. И произнести разборчиво, по буквам, имя этого банкира из Гонконга… Только, ради Бога, сбавь чуть-чуть обороты!

Уэбб опять плотно обхватил одной рукой запястье другой — той, которой сжимал телефонную трубку. И вновь начал рассказывать о том, что приключилось с ним и Мари. Но контролировать свою речь ему так и не удалось: говорил он по-прежнему резко, бессвязно. И все же он сумел в конце концов ввести Мо в курс дела, хотя многого и не помнил. Досадные провалы в памяти пугали его, отзывались болью в области сердца. Однако изменить что-либо он был бессилен.

Выслушав терпеливо Уэбба, Мо Панов произнес решительным тоном:

— Дэвид, мне хотелось бы, чтобы ты сделал кое-что для меня. Сейчас же.

— Что именно?

— Возможно, тебе это покажется глупо, и ты даже подумаешь, что у меня не все дома, но я предлагаю тебе пойти к морю и погулять по берегу. Хотя бы недолго — полчаса, минут сорок, и все. Послушай шум прибоя и волн, разбивающихся о камни.

— Ты конечно же шутишь! — воскликнул протестующе Уэбб.