Превосходство гения: на осколках Империи (СИ)

— А я у своего и вовсе дна не наблюдаю! — известил еще один и в доказательство продемонстрировал отбитое донышко. — Ик, может, мне лечь под бокал, и так пиво хлестать? Вы, главное, побольше лейте, не жадничайте! А я буду только рот открывать как рыба.

Говоривший посмотрел в бокал, будто в подзорную трубу. Осмотрев товарищей, бравый выпивоха приложил бокал к губам.

Молодая официантка под громкий хохот скрылась за ширмой и тут же явилась с шестью бокалами сразу же. Фирменная походка и лавирование между столиками выдавали в девчонке поднаторевшую в подобных делах работницу. И вот у шумной компании снова стояла выпивка.

— За нашу победу! — пенный напиток возвысился над головами. От тоста к тосту смысл и скудный запас слов практически не менялся и однотипные выкрики начинали раздражать.

— За нашу победу!

В баре вы не найдете привычных свечей, из-за чего завсегдатай запах воска в подобных заведениях отсутствовал. Вместо них горели магические лампы, скрещенные с электричеством, которые заменяли освещение. Такие вот светящиеся шарики были в три, а то и в четыре раза экономней, а горели ярче. На одних свечах можно было разориться каких-то полтора года назад. А вот теперь все легально и не нужно было связываться с инквизицией. Так как инквизиция перестала существовать и канула в лету…

А вместе с ней исчезли все ограничения и гонения. Охота на ведьм пропала сама собой. А люди только-только начинали привыкать к магическим штукам, которые не так давно считались ересью и проделками лукавого. Большинство еще так и понимало магию. Бесовщина чистой воды! К слову, бар “За углом” являлся первым заведением, который снискал магического в общественном месте. Плюсы от этого очевидны.

В воздухе витал запах веселья и алкоголя. А вот Вадиму Ивановичу было не до празднований. Все, что он желал в этот вечер, — забыть все былое. И если возможно, то вычеркнуть три года из своей жизни. Он бы с удовольствием так поступил, но, увы, время вспять повернуть нельзя! А прошлое набивало оскомину и оседало на душе тяжким грузом, который в народе звался жизненным опытом. А опыт как говорят мудрецы не пропьешь. Тормен-младший с недовольным видом скосил взгляд в сторону шумной компании. Его пальцы самопроизвольно сжали трость до побеления костяшек, после чего он залпом опрокинул в себя рюмку водки. В горле тут же запершило, а вот на душе все так же продолжали скрести кошки.

Официантка пробежала мимо графа, соблазнительно покачивая бедрами, с очередной порцией пенного. На удивление, бокалов было не шесть, а пять. Вскоре высокому смуглявому пареньку принесли бокал вина. Вадим с одного взгляда определил происхождение этого виноградного напитка. Вадим Иванович задумался, ведь такой утонченный цвет имел виноград с плантаций его батюшки. Южное солнце и плодородные земли придавали вину благородности. К тому же в те незапамятные времена Тормен-старший привез из-за границы особый сорт винограда. Привез и размножил. И первые вина из погребов Торменов уже имени свой непревзойденный фирменный вкус. “Батюшкины виноградники”, - вторил граф. Подсознание тут же отреагировало и услужливо поправило: «нет Вадим, это уже твои виноградники». Покуда батенька был жив и здоров земли по праву считались его вотчиной, а после смерти старика все наследство перешло к Вадиму Ивановичу, так как старшего брата все еще не нашли. Пропал без вести. Сгинул на полях сражения. К слову, досталось и Вадиму. Его колено после ранения было полностью раздроблено и лишь чудом удалось его сберечь. И теперь граф на всю жизнь остался прикован к трости. Для пущего удобства Вадим Иванович сделал палицу на заказ под его немалые размеры. Граф был высок, худощав и слегка нестандартных пропорций. Мастер хорошо знал свое дело, учел все нюансы и при ходьбе дискомфорта не ощущалось.

Вадим Иванович отвоевал свое и теперь все, что делал граф, это пил и транжирил родовые деньги. Прознай об этом покойный Иван Александрович, велел бы высечь Тормена до посинения. Но, увы, контролировать Вадима больше не кому.

— Фу, что за кислятина! — скривился смуглый мужчина, лишь пригубив вино. — Эти тарлианцы совершенно не разбираются в изысканном вкусе! Такое только свиньям подавать и годиться!

Раздался дружный смех. Глумиться над вином им почему-то показалось хорошей забавой.

— Вылей его на пол, где ему и место! — подначивали приятели. И снова смех.

Тормен поднялся. Вышел из-за стола и, опираясь на трость, прихрамывая на правую ногу, направился в сторону выхода. Пройдя несколько столиков, граф остановился у хмельной компании.

— Молодые люди! — обратился к ним граф. Смех тут же прекратился, и в Тормена впились шесть пар глаз.

— А, тарлианец, — догадался один и, увидев в руках трость, недовольно скривился. Видать, понял, что рана, приковавшая графа к трости, была нанесена в бою.

— А мы как раз празднуем над вами победу! Присоединишься? — хищный взгляд южанина пиявкой впился в пришлого. Остальные напряглись, ожидая ответа.

— А почему бы не выпить! — с вызовом воскликнул Тормен и протянул пустой бокал, приготовленный заранее. — Мне бы вина.