Превосходство Пробужденного. Том 3

Десяток ментальных щупалец иглами вонзается в мысли. Так неожиданно, что я пошатываюсь на холодном стуле. Они с большой скоростью устремляются во все стороны моего сознания. Еле успеваю уследить за каждым.

Но…

Погружаю свои мысли в зловещую тьму. Холодную, непроглядную. Прячу их в тенях сознания. Щупальца мечутся за шевелящимися сгустками тьмы, пытаясь ухватиться за их образы, но лишь натыкаются на пустоту.

— Хорошо, сэр. Вы не хвастались. Но этого недостаточно…

В мою голову вливаются чужие образы. Патрик, Аннета… Происходят сразу десятки событий, которые мне показывает Сайтама. Он провоцирует мои мысли своими. Ведь невозможно не думать, если перед тобой, например, кого-то убивают. Или если ты смотришь очень интересный фильм.

Не знаю, как Патрик и Ли смогли «скопировать» мои мысли. И это меня это незнание отвлекает больше всего. Переживаю, что Сайтама тоже узнает больше, чем нужно…

— Ага… Вижу страх, — довольно кивает он. — Не так уж вы и хороши, сэр. Но что же вы боитесь? Покажите мне. Ого, а это что такое…

Тревога усиливается. Становится тяжелее сдерживать мысли. Если еще Сайтам узнает мою тайну, то все может пойти наперекосяк.

— Достаточно, — улыбается Сайтама и вытаскивает из меня ментальные щупальца. — Весьма неплохо, сэр. Но мне достаточно сказать «ого, что это такое», как ваша защита слабеет. А ведь я просто вас обманул — ничего «такого» я не обнаружил. Просто хотел вызвать переживания.

Согласно киваю. Тревоги, переживания, страхи и прочая шелуха открывают мысли для чужого вмешательства. Вот только говорить этому Сайтаме, что я стараюсь в полсилы, не стоит. В прошлый раз, когда я выдал всё, что мог — спалил свое происхождение Ли и Патрику. Теперь всё будет аккуратнее и где-то я даже… поддамся.

Тренировки проходят до полуночи. Не знаю как, но Сайтама вообще не мерзнет. Зима, снег, а он в футболке и как бы похер. Мелькает мысль, а не Альв ли он случаем. Ну мало ли, затесался еще один. Меня уже ничем не удивить.

— Уже лучше, — смотрит на мои посиневшие руки Сайтама. — За пару часов вы поняли вещи, которые я втолковывал сэру Патрику полгода. Такими темпами мы и правда уложимся за пару недель. Вот только, знаете, что?..

— Конечно, не знаю, — дышу на руки, пытаясь их отогреть.

— Вы аномально быстро развиваетесь. И с каждой минутой мне кажется, что вы… очень странный. Вот если обычный мозг — это чаша, то ваш, как минимум, глубокий колодец. В который хочется прыгнуть с головой. Я говорю об этом, потому что уважаю ваше желание скрыть от меня свои секреты. Но я с трудом перебарываю желание заглянуть и узнать, что же там… на дне этого колодца.

Понятно. Похоже, я начинаю понимать почему палюсь. Используя техники альвов, я не только защищаюсь, но и раскрываюсь. Это как в захолустной деревеньке вокруг хлева с козами воздвигнуть пятиметровый забор с колючей проволокой. Разумеется, каждый крестьянин захочет узнать, что за козы там пасутся.

* * *

По возвращению в свою комнату, я ожидал, чего угодно, но не заставленной едой стол и Аннету в строгом платье, но стянутыми для эротичности плечиками. Вместо света — свечи и благовония.

В тусклом свете я замечаю легкий румянец на супруге.

— Решила отблагодарить мужа за спасение, — говорит она.

Сажусь, рассматриваю еду. Названия половины еды я не знаю. Особенно впечатляет креветка размером с небольшую собаку. А это еще что?

— Тут… — указывает пальчиком на разномастные яства. — Ризотто, лазанья, антипасто, тальятелле с соусом болоньезе…

Смотрю на спагетти с сыром и кетчупом:

— Это макароны.

— Тальятелле! Паста с томатным соусом, базиликом, оливковы…

— Макароны с кетчупом, — улыбаюсь во все лицо.

По Аннете заметно, что я до глубины души оскорбил ее итальянскую натуру. Примирительно хмыкаю:

— Хорошо, тальятеллы, так тальятеллы. Сама делала?

— Некультурно задавать девушке такие вопросы, — надувает щеки Аннета.

Кладу ладонь на руку девушки на столе. Она вздрагивает, смотрит на меня, краснеет еще сильнее. Спрашиваю:

— Что-то случилось?

— Я пробуждаюсь. И сейчас это очень невовремя.

Недолгая пауза. Насколько я помню, в завещании отца Аннеты указано, что она получает всё после совершеннолетия и пробуждения.

— Чем это грозит?

— Сестрой. Мать у меня вспыльчивая, но больше болтушка. Сестра же может сделать, что угодно. Она потеряет все, когда я пробужусь. И она это знает. Ей двадцать два года, она в жизни ничего тяжелее букета цветов от своих парней не поднимала.

— А что тебе мешает разделить наследство с ней?

— Ни за что! — резче, чем следовало бы, отрывает руку Аннета. — Отец этого бы не хотел! Они его ненавидели, выживали со света! Он поэтому так поступил! Мне плевать, что с ними будет!

— Тихо, не кричи. Значит ты хочешь, чтобы я тебя защитил от них?

— Почти. Ну… наверное, да.

Недолгая пауза. Наматываю на вилку «макароны с кетчупом», терпеливо пережевываю, спрашиваю:

— Ты же помнишь нашу договоренность?

Может, мне и кажется, но Аннета говорит с толикой сожаления:

— Фиктивный брак, ага.