Превосходство Вознесённого. Том 5

— Продолжай, гайдзин. Быстрее. Мне очень интересно, чем закончатся твои бредни.

— Сначала Кира разобралась с членами Амарэ, которые были в курсе всего. Она обернула всё несчастным случаем. Мы не афишировали этот случай, чтобы не привлекать внимания общественности к ответвлению своего клана. Знал бы ты сколько ночей я из-за этого не спал.

Хидан явно на грани терпения:

— Куда. Она. Его. Отвезла?

— В тот день она отвезла его в один из Исталских Склепов, Хидан. Дала мощный транквилизатор, соврав, что это таблетки от головы. Кира говорила что-то про какой-то эфир в этих склепах. Что там он откликается, хоть и скудно. Мне было тяжело понять, что имеется в виду, потому что тогда она уже сходила с ума. Но суть я уловил. Кира хотела изгнать какое-то могущественное чудовище, которое заселилось в теле ее сына... Она хотела вернуть своего настоящего сына, — директор делает небольшую паузу. — Но у нее ничего не получилось. Несмотря на все попытки, единственное что она смогла — замедлить его настоящее пробуждение. То, которое ему было даровано богами, или что-то в этом духе. Вроде как Кира лишила его этого навсегда.

Акане икает:

— Н... настоящее пробуждение?

На нее никто не обращает внимание, кроме директора:

— Да, Акане. По плану он должен был измениться, пробудив сумму. Уж как именно, я не понял. Но не так, как мы привыкли это видеть. Иначе. Кира сказала, что он должен был «вернуть своё физическое превосходство». Что бы это не значило...

Элеонора мало что понимает из этой белиберды:

— Да-а-а, директор. Большей околесицы я в жизни не слышала. Ты хочешь сказать, что среди нас рептилоиды, что ли? И Киба среди них? Ваш Амарэ готовился к его приходу? И Кира была главная?

Хидан косится на дверь, через которую периодически просачиваются языки красного тумана. Но Элеонора пока справляется.

— Тот же вопрос я задал Кире, Элеонора. Она сказала, что сначала они были обычными людьми. Они и правда являлись экспериментальным ответвлением Исталов. Но когда Амарэ стали практиковать сумму в гипнотическом направлении разума, то сильнейшие из них что-то услышали... Почувствовали, если тебе так удобно. На протяжении десятилетий в их головах что-то шептало, настраивало, уговаривало и повелевало. Чем больше все мы познавали сумму, тем громче звучали эти голоса. В конце концов, Амарэ стали марионетками, сами того не осознавая. Сначала был лишь какой-то шёпот, потом голоса, а потом и повелевающая воля, ослушаться которую они были уже не в силах.

— Серьезно? Она все тебе это рассказала? Так себе воля...

— Кира была сильнейшая в направлении разума. Но в то же время слабейшая из-за привязанности к детям. Да, она все смогла мне рассказать, хоть, по ее словам, голоса наказывали ее за это, мешали говорить и предавать. Я не поверил ей тогда. С членами Амарэ часто случались такие галлюцинации. А когда я видел ее последний раз, она... была на грани. Такое ощущение, что ее мозги просто таяли. Но она говорила, что готова к этому. А когда ее сына убили Фрагоры... хм... она стала обвинять в этом чудовище из Кибы. Тогда-то ее разум совсем и ослаб. Она понимала, что рано или поздно ее накажут за предательство. Так и случилось... — директор запинается. — Я... я... пожалел ее. Она долго была мне другом и союзником, поэтому я... отпустил ее вместе с дочерью. Устроил побег. Не мог смотреть на... это. Две камеры. Умирающая мать и дочь. Стеклянные стены... Я ничем не мог им помочь, но знал что их в этом концлагере ждет только боль и бесконечные эксперименты. На тот момент я думал, что она просто... сходит с ума... Но сейчас... Я понимаю, что все это было правдой. Я потом пытался поговорить с Кибой, надавить... но... боялся увидеть в нем что-то... Боялся, что копну глубже и это погубит мою школу.

Акане хлюпает носом. Элеоноре тоже не по себе от этой истории, хотя она в нее не особо верит.

Директор поднимает распухшее лицо, обводит взглядом всех присутствующих:

— Вы понимаете, почему я это рассказываю? Я не мог бы выдумать такой бред, вы это должны понимать. Сейчас мне нет смысла врать. Десятилетия, а может и столетия, мы играем в их игры, разбираясь друг с другом. Какая-то инопланетная, простите, хрень. Иноземцы, пришельцы, называйте их как хотите. Они среди нас. Намного ближе, чем нам хотелось бы. Об это догадываются лишь в самых верхах, но они мало что могут сделать. Мы собираем для них пазлы, не задаваясь вопросом, а... кому мы на самом деле их собираем? Нашим кланам или... — кивает на монитор. — Им. Сейчас мы видим, что один человек с силой, многократно превышающую силу главы клана, хочет уничтожить их. Он точно не человек. А с другой стороны, точно вторженец, который хочет ему помешать. Хидан... подумай. Жить нам осталось минут десять. При этом мы имеем самое могущественно оружие в истории. Все четыре пазла. Может... — смотрит на Элеонору, — сейчас мы их и не можем использовать, но...

— Не мямли, гайдзин, — рычит Хидан.