Превосходство Вознесённого. Том 5

О чем он так ноет? Что всю жизнь боролся с ней? Как Амарэ? Да... это возможно. Я уже понял, что влияние богини на этот мир сильнее, чем кажется. Те, кто пользуется гипнотическим направлением открывают ей лазейки в свой разум. Неужели и Монтано попался? Всё это время он... боролся с ней?

Т-т-т-т-т-т-т!

Резко поворачиваю голову в сторону звуков и...

...моё сердце замирает.

Там, в темноте, среди деревьев, я вижу...

Женский силуэт. Только силуэт. Все остальное во тьме. Элеонора? Нет... слишком высокая. Слишком... величественная. Идеальна во всем. Каждый штрих, каждое движение. Я не вижу ее лица. Только развевающиеся волосы, поглощающие тусклый свет от луны.

Моя... госпожа?

— Я...

Рука женщины прерывает меня на полуслове. Она прислоняет пальчик к губам.

Что? Мне помолчать? Что ты хочешь? Что ты мне хочешь сказать?!

Скулеж Монтано напрягает. Чертов слабак.

Что же произошло... Что я упустил?

Вспоминаю, как всё началось.

Сначала я ударил головой Монтано, потом мы выпили зелье...

Стоп...

Странно...

Что-то не так...

Почему я просто ударил его головой? Почему лучше не воспользовался моментом неожиданности? Мне нужно было попробовать зарезать его, пырнуть ножом. Зачем я вообще допустил передоз зельями и влез в бой, если можно было сделать все... эффективнее с самого начала?

Думай...

Я хотел вырубить его с одного удара головой, но у меня не получилось? Нет-нет-нет! Я бы обязательно придумал что-то другое. Или я... не хотел рисковать? Ведь удар головой считается самым эффективным и неожиданным в любой примитивной драке. Я решил, что если воспользуюсь чем-то другим, то Монтано с большей вероятностью увернется и я потеряю преимущество неожиданности? А так хоть что-то, но наверняка...

Нет!

Ты не дурак, Эйн Соф. Если ты что-то делаешь глупое, то...

...делаешь это специально.

Подумай, почему ты сделал такую глупость, Эйн Соф? Почему просрал момент неожиданности?

Неужели, ты знал, что я... задумаюсь об этом?

О том, зачем я это сделал? С какой целью? Какого я хотел обмануть?

Обмануть? Обмануть...

Кого я хотел обмануть... Монтано?.. Нет...

Самого себя?..

Но это же хрень собачья!

Для чего мне обманывать самого себя?

Стоп!

А для чего я обманул Элеонору, изменив ее воспоминания? Почему не посвятил ее в свой план перед встречей с Монтано?

Потому что он бы заглянул в ее голову, заподозрил бы неладное и не вылез бы, струсив. Ее разум слаб. Поэтому чтобы обмануть его, мне пришлось обмануть её.

А значит...

Я не хотел просто убить Монтано Эдвайса... Это было бы слишком просто для него. Но как-то надо было... перехитрить его...

Вадим Тернов...

Сейчас он где-то там... Мы оставили его, потому что не смогли ничем помочь. Почти ничем. Когда Хидан Мацуо отвлекал инквизиторов, я успел прислонить Вадима Тернова к полуразрушенной колоне. Я не смог бросить его в таком состоянии. Я заглянул в его голову и не увидел ничего, кроме постоянно повторяющегося кошмар, от которого у меня до сих пор сводит нервы.

Глупый мальчишка... Нахрена ты бросился на него?..

Я надрезал ему вены, чтобы все кошмары закончились. И попросил Госпожу принять Вадима Тернова в свои объятия и подарить ему вечный покой. Избавить его от ужасов.

До сих пор помню, как он... улыбнулся, когда я провел лезвием по его запястью. Не понимаю, как он это сделал, но он это сделал.

И тогда-то мой дурной нрав не выдержал. Я пообещал улыбающемуся Вадиму. То же, что и Патрику Эдвайсу...

Отмщение.

Для Альвов месть не то, что для людей. Для них это справедливость, баланс, логичность. Важно отплатить врагу той же монетой.

Ради этого мне пришлось обмануть самого себя.

Ясно... Теперь-то мне всё ясно...

Чтобы обмануть Монтано, мне пришлось обмануть самого себя.

Т-т-т-т-т-т-т-т!

Звуки вырывают меня из размышлений. Смотрю на то месте, где только что стояла прекрасная женщина, но ее больше нет — только деревья.

Все звуки пропадают. Остаются только рыдание и скулеж Магнара Монтано, валяющегося в грязи и лошадином дерьме. Если бы он переборол ужас, то понял бы в чем дело. Но сейчас... он полностью погрузился в свои кошмары. В ужас, что пауки вечно были рядом с ним и теперь пришли за ним наяву.

— Очнись, дитя...

Нежнейший и прекраснейший голос за моей спиной прямо у уха бьет молотом по сознанию. Я оборачиваюсь быстро как только могу и вижу...

***

— Очнись, балбес! Константин! Фак! Константин! Акане! Продолжай! Раз! Два! Три!

Легкие что-то сдавливает. Элеонора рывками давит мне на грудь. Я чувствую аромат Акане и вкус ее губ. Ее черные волосы спадают мне на лицо, а теплое дыхание проникает внутрь. Непроизвольно шевелю языком, пытаясь избавиться от онемения. Проскальзываю между зубами троюродной сестры, сталкиваюсь с ее язычком. Слышу стон и... наши языке переплетаются. Чувствую, как Акане жадно ёрзает по моему нёбу, зубам, деснам, пытается протолкнуться чуть ли не до глотки.

Что за...

— Он очнулся? Боже... Эй, Акане! Ты чего творишь?! Хватит!

Акане вздрагивает, резко отстраняется, краснея как рак:

— Киба-кун! Ты жив! Жив?!

Хлопаю глазами, вижу, как морщится Элеонора:

— А ты всосись в него поглубже, девочка. Чтобы наверняка.

— Сенсей!