Превращение

Из фляжки пахло чем-то вроде коньяка, пряной цветочной сладостью, почему-то смутно знакомой. Я сделал глоток. М-м, вкуснятина! Сладкий, чуть горьковатый жидкий огонь тут же срезонировал с моим собственными драконьим огнем. По жилам пробежало пламя, я мгновенно согрелся. Мне показалось, что сквозь кожу проступают пылающие прожилки и разветвления, что мои руки светятся в темноте…

Я недоверчиво помотал головой, прищурился… Блин! Не показалось!

— Что ты мне подсунул? — напустился я на Грега.

— Не узнаешь? Ты это уже пил.

— Хорошая штука, только для людей смертельна, — сказал Валенок.

Пока я кашлял, давился и отплевывался, он уточнил:

— Но если развести водкой, то проскочит за милую душу. Только глюки будут недетские…

Капли дивного напитка, которым я заплевал полянку, светились золотистым светом. Я вспомнил.

— Водка «Вздрогнем!» То-то привкус знакомый!

— Там был «ерш», — пренебрежительно сказал Валенок. — А это — чистейший дистиллят.

— Дистиллят чего?

— Вот этого, — сказал Грег, и повел рукой вокруг себя.

Я оглянулся и обалдел. Вокруг все было в цветах, причем большую часть я раньше не видел. Это напоминало россыпь драгоценных камней. Словно в темноте, в невидимой траве, одна за другой, расцветали звезды. В подлеске, по изнанке листьев папоротников, пробегали, пульсируя, синие вспышки. Сосновые и березовые стволы оплетала повилика — тяжелые замысловатые соцветия покачивались на тонюсеньких стеблях, роняя золотистую пыльцу…

— Что это?!

— В купальскую ночь являются на свет самые потаенные цветы и травы, — сказал Грег. — Даже драконы не в силах увидеть все. А люди — и вовсе только некоторые. У этих цветов множество волшебных свойств, все они целительны или ядовиты, колдуны делают из них какие угодно зелья… Кстати, некоторые драконы, — и не только драконы, — специализируются на магии трав и камней. Вернемся в город, покажу, кто их делает, и где их можно купить. Куда это ты уставился?

— …а там, не цветок ли папоротника?!

— Он самый. Ты чего так разволновался?

— Так он же указывает на клады!!!

— А, эта байка про клады… На самом деле папоротник цветет везде, и клады тут не при чем. Просто если клад был зачарован, магия клада как бы накладывается на магию папоротника, и цветок в некоторые особые дни — такие, как сегодня, — становится видимым.

— Понятно, — слегка разочарованно сказал я.

— Но ты навел меня на одну мысль…

Полуночная темнота стала прозрачной. Я видел Ники в отдалении среди сосен, в венке, с охапкой цветов в руках; Валенка, который сидел на толстом сосновом корне и грыз травинку. Я мог смотреть сквозь деревья, сквозь воду и сквозь туман; мог бы увидеть весь лес, но зачем? Самое важное и интересное происходило на нашей поляне.

Я отпил еще глоток «дистиллята» и отдал фляжку Грегу. Эта штука согрела меня, выпрямила, вселила уверенность и вернула покой. Я перестал конфузиться из-за того, что сижу голый в лесу в присутствии Ники — наоборот, ничего более естественного я и придумать бы не смог. Я перестал думать о прошлом, томиться стыдом за последний «полет» и побаиваться предстоящего обряда. Осталось только восхищение окружающей красотой и желание узнать — что будет дальше?!

Грег взглянул на небо, потом на экран мобильника.

— Пять минут до начала. Посиди немного, мы закончим приготовления.

Я устроился у костра, с любопытством глядя по сторонам.

Из-за деревьев бесшумно появилась Ники с охапкой лесных цветов, и принялась раскладывать их на поляне. Грег указывал ей, какие цветы куда класть, изредка поправляя ее, а сам плел в воздухе пальцами, словно паутину, почти невидимую, слабо светящуюся сеть. Он то проводил геометрически прямые линии и правильные окружности, то одним росчерком выписывал на земле, на коре деревьев, в воздухе какие-то замысловатые буквы и закорючки. Они напоминали готический шрифт, но я так и не распознал ни единой буквы. Казалось, что Грег строит сложный график. Но потом я догадался. Поляна определенно превращалась в геометрически выстроенное, сияющее, живое звездное небо, где звездами были цветы и буквы. Одни вспыхивали и тут же гасли, другие понемногу бледнели, и разгорались ярче, когда я на них долго смотрел.

Тем временем Валенок выкладывал из рюкзака всякие занятные штуки. Небольшой меч, по размеру игрушечный, но при этом полная копия настоящего; складной веер; множество коробок и склянок. Тускло блеснул кубок, судя по всему, медный (не золотой же!) Стукнул о землю небольшой посох — чтоб мне лопнуть, если это была не волшебная палочка!

Грег взял одну из таинственных коробочек и открыл ее. Внутри оказался белый порошок. Как выяснилось — самая обычная соль. Грег обошел костер по кругу, бросая пригоршни соли в темноту.

— Что это ты делаешь? Зачем соль?

— Очищаю землю и воду этого места от злых духов, — хладнокровно ответил он. — А теперь очистим воздух и огонь.