Превращение. Сборник рассказов

Но на завтрак приходили почти все. Получить из хлеборезки свои законные двадцать грамм масла – святое дело. Никто не хотел после дембеля прятать от лошадей свои глаза из-за съеденного за два года овса, поэтому утром Исроил выставлял на стол только кружки и ложки. Но сегодня ещё до завтрака я спустился в подвал к строителям и собственноручно пробил гвоздём дырки в одной миске, одной ложке и одной алюминиевой кружке. Без издевательства. Функциональность не нарушалась и посудой этой, конечно же, можно было пользоваться по назначению. Пашу я за общий стол не пустил и велел сесть рядом, за соседним столом. Когда собрались все, кто должен был прийти, я подошёл к Паше и громко так, во всеуслышание, сказал ему.

– Вот комплект посуды. Это твоё. Мне без разницы, где ты будешь её хранить. Потеряешь – останешься голодный. Я не хочу есть ложкой, которая побывала в твоем спермоприемнике. – От мысли о том, что все предыдущие дни мы ели из общей посуды мой желудок перевернулся. Подавив подступивший к горлу комок, я продолжил. – Если я захочу тебя увидеть – ты должен быть на дискотеке. Если я захочу дать тебе работу – ты должен быть на дискотеке. Если мне придётся тебя искать – я тебя ушибу. И мне плевать на то, что ты «дедушка». Для меня ты пидор. Притронешься к общей посуде – ушибу.

Паша не смотрел на меня. Он смотрел на тех, с кем прослужил полтора года и, казалось, искал у них поддержки.

– Правильно, Санек. Давно так надо было. – Кладовщик вещевого склада – человек, которого уважают все. Не только у солдат, но и у каждого офицера есть свой интерес к месту его боевого дежурства.

Напряжение, державшее меня всё утро, отпустило. На случай если «деды» обвинят меня в борзости, я приготовил целую речь, но предугадать последствия было сложно. Окончательно обстановку разрядил Зуб.

– А Паша вместо микро-фо-о-о-на. – Пропел он.

Я, наконец-то, понял смысл этого прикола, которым Зуб сопровождал каждую свою встречу с Пашей.

После обеда Паша пропал. А следующим утром за завтраком сержант Цолта – наш «замок», рассказал, что Паша написал бумажку на имя комбата и сейчас прячется в санчасти. А ещё через три дня он поведал нам, что сопроводил Пашу в другую часть для дальнейшего прохождения службы. И потихоньку, шёпотом добавил, что рассказал дежурному на КПП – кто такой Паша.

– Не хрен прятаться за сроком службы. Пусть народ знает, с кем имеет дело.

Служить Паше оставалось полгода.

ПИЛЮЛЯ

Вечером после работы Соне не хотелось идти домой. У нее сильно болела голова, настроение испортили клиенты и начальство, однако желания попасть в свою квартиру – одинокую и стылую – совсем не было. Хорошо бы посидеть в уютном кафе с приятной музыкой, отвлечься от всего.

Соня перебегала через широкий проспект, когда в сумке зазвонил телефон. В груди затрепетало: это он! Но нет – высветился незнакомый номер.

– Алло, – разочарованно вздохнула она.

– Здравствуйте, вас приветствует Кронверкбанк! – прозвучало громко и дерзко. – Можно задать вам пару вопросов?

Год назад Соня купила в кредит холодильник, стиральную машину и телевизор через Кронверкабанк. Выплачивала с переменным успехом, поэтому ничего хорошего этот разговор не предвещал.

– Задавайте… – выдавила она.

– Скажите, пожалуйста, вы любите смотреть новости?

– Нет. Я больше люблю фильмы.

– Прекрасно! А какие фильмы?

– Ну всякие, в основном, голливудские современные.

– А вот мы приедем, заберем телевизор, и вы больше не сможете смотреть фильмы!

«Это коллекторы», – поняла Соня, – «какой ужас!»

– Я выплачу взнос! – крикнула она и сбросила.

Подумала, что скорее всего следующий вопрос был бы о предпочтениях в еде.

Пытаясь не представлять во всех красках приезд коллекторов, она села на лавочку в старом сквере и пролистала сообщения. Ни одного нового. Только старые, в которых он – парень Сони или уже “бывший” Сони, – высказывает, как его «задолбал ее напряжный характер». Соня знала, что на самом деле не характер – причина разрыва, а отсутствие своего жилья и богатых родителей, возраст, внешность. Парню хочется упакованную юную топ-модель с квартирой в центре города, но никак не забитую тридцатилетнюю Соню. Зачем же он вообще начинал с ней отношения?

Невольно девушка подняла глаза. Прямо перед ней голубыми огнями сияла вывеска «Сквот «Атлантида»».

Странно, еще пару минут назад на старом, полуразваленном здании не было никакой вывески.

«Хм…Атлантида… Интересное название», – пронеслось в мыслях, – «А можно было бы и «Возвращение в Атлантиду» – красиво».

Ноги сами понесли Соню к деревянной двери цвета аквамарина. Завороженно она потянула за нее. Протяжный скрип, и темнота. Слегка подавшись вперед, девушка нащупала вторую дверь – прохладную, металлическую.