Превращения Арсена Люпена

– Это афера, это чистое безумие! Посуди сама! Прошло уже две недели с тех пор, как благодаря тебе – признаю это – мы одержали самую грандиозную победу. Все драгоценные камни в банковском сейфе в Лондоне. Опасности больше нет. Калиостро, Пеллегрини, Бальзамо, маркиза де Бельмонт – все они похоронены на дне моря после крушения «Светлячка», которое ты так замечательно организовала и так ловко устроила. Двадцать свидетелей видели взрыв с берега. Для всех ты мертва, тысячу раз мертва… и я тоже, как и все твои сообщники. Если бы кто-то смог восстановить всю историю с сокровищем монахов, он неизбежно пришел бы к выводу, что оно утонуло вместе со «Светлячком» и что драгоценные камни покоятся на морском дне. Поверь: правосудие полностью устраивает и это крушение, и эта смерть, и оно не станет слишком дотошно в них разбираться, поскольку в высших кругах стремятся замять дело Боманьяна – Калиостро.

Так что все отлично. Ты хозяйка положения, ты победила своих врагов. Однако самая элементарная осторожность требует, чтобы мы покинули Францию и вообще как можно быстрее убрались из Европы! И вот в такой момент ты решила вернуться в то самое место, которое принесло тебе несчастье, чтобы встретиться с единственным оставшимся противником. И каким противником, Жозина! Настоящим гением, без которого ты никогда бы не нашла сокровища! Признай, что это безумие.

Она прошептала:

– Это безумие – любовь.

– Так откажись от нее.

– Я не могу, не могу. Я люблю его.

Обхватив голову руками, она в отчаянии шептала:

– Я люблю… впервые в жизни… с другими мужчинами такого не было… А с Раулем… Ах! Не хочу говорить о нем… Единственную радость в жизни… и самое большое горе… я познала благодаря ему… До него я не знала счастья… но и боли тоже… а потом… а потом счастье закончилось… и остались только мои страдания… Они ужасны, Леонар… Мысль о том, что он скоро женится… что другая будет жить его жизнью… и что от их любви родится ребенок… Нет, это выше моих сил. Что угодно, только не это!.. Я лучше пойду на риск, Леонар. Или умру.

Он тихо сказал:

– Бедная моя Жозина…

Они замолчали, и она долго стояла неподвижно, обессиленная и с потухшим взглядом.

Но когда шлюпку спустили на воду, ее тон внезапно снова стал повелительным и жестким:

– Я ничем не рискую, Леонар… я не умру и не потерплю неудачу.

– Так что же ты задумала?

– Похитить его.

– О! Ты надеешься…

– Все уже готово. Продумано до мельчайшей детали.

– Но каким образом?

– С помощью Доминика.

– Доминика?

– Да. Он давно, еще до приезда Рауля в Этиговы Плетни, нанялся туда конюхом.

– Но Рауль его знает…

– Может, Рауль и видел его один-два раза, но тебе же известно, как ловко Доминик меняет внешность с помощью грима. Его совершенно невозможно заметить среди многочисленной замковой прислуги… Доминик ежедневно рассказывал мне обо всем, что происходило в Этиговых Плетнях, и выполнял мои указания. Я знаю по часам, когда Рауль встает и ложится спать, как он живет и что делает. Я знаю, что он еще не виделся с Клариссой, но документы для брака уже готовятся.

– Он что-то подозревает?

– Относительно меня – нет. Доминик услышал обрывки разговора Годфруа д’Этига с Раулем в тот день, когда он пришел в замок уже как жених. В моей смерти они не сомневаются. Но Рауль тем не менее хотел, чтобы они приняли против меня, мертвой, все возможные меры предосторожности. Так что он наблюдает, выжидает, бродит вокруг замка и опрашивает крестьян.

– И Доминик все-таки позволил тебе прийти?

– Да, но ненадолго, только на час. Один резкий точный удар, и я исчезну под покровом темноты.

– Сегодня вечером?

– Сегодня в десять. Рауль занимает караульный флигель неподалеку от старой башни, куда меня перевезли тогда по приказу Боманьяна. Этот флигель примыкает к крепостной стене, и с внешней стороны у него нет двери, а есть только одно окно на первом этаже. Если ставни закрыты, попасть во флигель можно, лишь пройдя через ворота в сад, к внутреннему входу. Сегодня вечером два ключа от него будут спрятаны под большим камнем возле ворот. Мы поднимем спящего Рауля вместе с матрасом и одеялом и перенесем на яхту. И сразу уедем отсюда.

– Это все?

Помедлив, Жозефина Бальзамо твердо ответила:

– Это все.

– А Доминик?

– Он уедет с нами.

– И ты не велела ему сделать еще кое-что?

– Еще кое-что?

– Я говорю о Клариссе. Ты же ненавидишь эту малышку. Вот я и опасаюсь – а не поручила ли ты Доминику выполнить кое-какую работенку…

Жозина снова помедлила, прежде чем ответить:

– Это тебя не касается.

– Но…

Вдоль борта яхты скользила шлюпка. Жозефина заметила шутливым тоном:

– Послушай, Леонар, с тех пор как я сделала тебя князем Лаворневым и подарила великолепно оснащенную яхту, ты совсем забыл о благоразумии. Давай придерживаться наших соглашений, хорошо? Я отдаю приказы, а ты подчиняешься… Впрочем, право получить некоторые объяснения у тебя есть, и я их дала. Так что будь любезен вести себя так, словно они тебя удовлетворили.

– Они меня удовлетворили, – сказал Леонар, – и я признаю, что ты очень хорошо провернула это дело.

– Вот и отлично. Пойдем.

Она первая спустилась в шлюпку.