Преврати меня

— Оттуда видно всю Фальту, — сказал брат.

Я посмотрела вверх. Выше второго этажа. С первых развесистых веток можно перелезть на крышу дома. И я не сомневалась, что Саня однажды это сделает. Но деревья поднимались и дальше. Шестнадцать метров под ногами.

— Подстрахуешь меня? — спросила я.

Брат кивнул, и я полезла на дерево. Он карабкался по соседнему стволу, следил, как я ставлю руки.

— Не этот сучок, — прокомментировал Саня, — бери левый. — Потом добавил: — А у нас на крыше лежит порванный воздушный змей.

Дерево было теплое и сухое. Запах смолы. Кора, шелушащаяся под рукой золотыми чешуйками. Я остановилась на высоте крыши нашего дома и замерла. Обняла ствол, увидела в полутора метрах от себя улыбающееся лицо брата.

— Дальше боишься? — спросил Саня.

— Да, — подтвердила я.

— Лиза-девочка, — противным голосом сказал он.

Я показала ему язык. Теплый летний ветер трепал наши русые волосы. У брата они чуть светлее, чем у меня, и намного короче. Мама стрижет его под три сантиметра. Потом вырастает «львиная грива», и ее состригают снова. Стригла. Больше не будет стричь. Потому что Саня ушел с Валттери Лайне. С человеком, на крыше дома которого свили гнездо аисты.

Черные аисты никогда не селятся рядом с людьми. Но тогда мы этого еще не знали и просто наблюдали спокойные движения двух больших птиц с вороными крыльями и красными клювами. Один из аистов дремал, другой стоял на краю гнезда и чистил перья. Между родителями пушистые шарики с вытянутыми головами — птенцы. Но с такого расстояния их было не рассмотреть. И Валттери мы еще не видели. Собственно, мы не знали, что смотрим на крышу его дома. От нас до его участка было метров сто. Его дом стоит в ряду домов, соседних с нашим, но выходит на другую улицу. Близко, но не соседи.

Аист расправил крылья. Взмахнул ими.

— Да он двухметровый! — воскликнул Саня.

Птица взмыла вверх и полетела в сторону заводи, туда, куда вел ручеек, текущий по дну балки. Солнце заблестело в черных перьях. По улице скользнула тень. И я что-то почувствовала. Может быть, страх.

Саня развернулся и безрассудно повис на одной руке, чтобы взглянуть вслед улетающей птице. Это длилось несколько секунд, потом брат снова посмотрел на меня.

— Давай построим здесь домик, — предложил он.

— Где? — не поняла я.

— На этих соснах, — объяснил он.

— Это для маленьких, — возразила я.

Брат пожал плечами.

— Верно, — подтвердил он. — Если не построим его этим летом, не построим уже никогда.

— А у нас получится? — поинтересовалась я.

— Да, — обещал Саня.

— Ладно, — согласилась я, — но только после того, как разберем коробки с компьютером, телик и кровать.

Брат задумался, кивнул.

— И не вбивай гвозди в деревья, а то они погибнут, — добавила я.

— Идет, — решил он. — Все будет на веревках.

Но, прежде чем мы слезли вниз, случилось еще кое-что. На соседнем участке хлопнула дверь. Мы посмотрели вниз и увидели, что на крыльцо вышел парень лет четырнадцати. Он был без майки, в шортах и темных очках, в шлепанцах на босу ногу. Загорелая кожа и развитые плечи. У него был дерзкий рот с резкими уголками и маленькая родинка над верхней губой. Он посмотрел на нас снизу вверх, ухмыльнулся…

…и мне вдруг стало стыдно, что я сижу на дереве.

— Решили осмотреть окрестности? — крикнул сосед.

— Вроде того, — ответил Саня.

Парень не удостоил его вниманием. Он смотрел на мою задницу.

— Дима, — представился он. — Я здесь только на лето.

— А мы на все времена года, — сообщил брат.

— Лиза и Саня, — представилась я. И поняла, что краснею.

Дима сделал несколько шагов в нашу сторону. У него была пачка сигарет. Он достал одну, вложил в уголок рта…

— Рад познакомиться, Лиза и Саня, — он закурил. Потом первый раз посмотрел на Саню. — Предкам не говорите, что я курю.

— Ладно, — холодно согласился Саня.

Мы полезли вниз. Сначала я, потом брат. Знакомство свершилось. Первая встреча. Я слышала, как сердце стучит у меня в голове. Теперь я знаю, что Дима был просто снежинкой. Еще одной снежинкой нашей Большой Зимы. И мне неприятно думать, что я могу увидеть его следующим летом. Но тогда его улыбка выбила из меня половину интереса к черным аистам и половину способности соображать.

* * *

Мы собрали кровать — она у нас с братом одна на двоих, двухъярусная, — распаковали компьютер и видик, но включить ничего не смогли. Техника заработала только в начале сентября, когда у мамы наконец появилось время, чтобы вызвать мастера. А Сане к тому времени уже было тяжело смотреть на экран.

Тонкий лед под ногами брата начал ломаться шестого августа. В тот день, когда мы начали строить домик на дереве. В тот день, когда я совершила маленькое предательство, за которое мне до сих пор стыдно. Я пренебрегла Саней — наверное, единственный раз в жизни.

Мы с братом обыскали участок и много всего нашли. В том числе два бревна, каждое толщиной с мое бедро, которые Саня решил сделать основой домика.

— Мы их не поднимем, — сказала я.

— Вдвоем поднимем, — возразил Саня.

— Я не полезу с бревном на дерево, — предупредила я.

Брат фыркнул.

— Мы будем стоять на земле, — обещал он.