Превратности любви

Она постучала в дверь кабинета и вошла. Димитр, стоя у стола, говорил по телефону. Беседа шла на греческом. Ее глаза невольно вбирали высокую, статную мужскую фигуру. Димитр снял пиджак, галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки, закатал рукава. Стоял он в свободной позе, держал руку в кармане. Странное предчувствие овладело ею. Она торопливо поставила поднос на стол и повернулась, чтобы уйти, не желая мешать деловому разговору. Но сделала только один шаг – Костакидас удержал ее, сжав запястье.

Линн с недоумением посмотрела на него, хотела протестовать, но в этот момент Димитр положил трубку. Заметив на подносе одну чашку, он спросил:

– Разве ты не составишь мне компанию?

Снова та же взметнувшаяся бровь, тот же магнетический взгляд.

– Нет. Я не пью кофе на ночь. – Линн изо всех сил старалась говорить естественно. – К тому же не хочу мешать тебе.

Действительно, она хотела только одного: подняться к себе. Головная боль снова напомнила о себе. Кстати, был бы неплохой предлог.

– Интересно, – пророкотал Костакидас, поворачивая ее к себе. В следующую секунду он провел пальцами по ее шее, затылку, притягивая все ближе. Она инстинктивно уперлась обеими руками ему в грудь, желая избежать прикосновения.

Он хочет поцеловать ее! Влажно блеснули такие знакомые глаза и совсем рядом оказалось смуглое лицо.

Остановить его она не могла. Линн хотела закричать, но и это не получилось: ее губы оказались в чужой власти. Нарочито медленно он прошелся по ним языком, затем язык продвинулся, проникая в желанные, влажные глубины; поцелуй его был дерзким и нежным и оставлял женщине только один вариант поведения – отвечать. Отвечать плотью.

Линн будто вынесло в открытое море, дух захватывало от восторга и страха – а вдруг она никогда больше не увидит берега?

Он играет нечестно, заколотилось у нее в мозгу, он пользуется моим смятением, насмехается надо мной… Надо что-то делать.

И она сделала – сладостно вздохнула, и сразу рот его стал настойчивее. Женское естество капитулировало. Все чувства, все клеточки, все жадно тянулось к мужчине, раскрываясь в бесстыдной ответной страсти и уводя хозяйку их в запредельные дали плотских наслаждений, откуда так просто не выберешься.

Димитр прижал Линн так, что она ощутила убедительное доказательство его возбуждения… и испугалась, начала вырываться, но смутилась еще больше. Она испугалась его мужской силы и своей беззащитности и, самое страшное, своей готовности отдаться этой силе. Линн удалось оторваться от его властных губ, но только потому, что это он позволил ей оторваться.

О небо, вот куда завела ее бездумная игривая болтовня! Девушке хотелось бежать, но тело было приковано к нему, мысли куда-то подевались, взгляд не мог оторваться от его сияющих глаз.

Руки Димитра скользнули вдоль гибкого стана, ладони сжали ее груди, большие пальцы нащупали предательски затвердевшие их вершины и начали мучительно медленно поглаживать их, наполняя ее тело такой истомой, такой чувственной алчностью, что она застонала.

Это было невыносимо, ужасно – и неописуемо… Тело отбросило все приличия. Ничто уже не могло скрыть ее распаленного желания. Губы у нее дрожали, глаза увлажнились, дыхание сбилось. Кончиками пальцев Димитр провел по розовой припухлости ее рта.

– Я думаю, мы можем больше не сомневаться, возбуждаю ли я тебя, – мягко поддел он Линн, убирая со лба шелковистый локон. – Иди, ложись. И спи – если сможешь уснуть.

Уговаривать ее нужды не было. Остатки сил она употребила на то, чтобы не выбежать из комнаты, где властвовал этот мужчина. Линн медленно пересекла кабинет, тихо закрыла за собой двери и поднялась к себе. Машинально разделась, приняла душ и легла. Как автомат.

И еще долго проворочалась, пока благодатный сон не соизволил успокоить ее.

Глава 4

Дни, оставшиеся до свадьбы, прошли в суете и заботах. Линн моталась по салонам и магазинам, а в промежутках сидела в клинике у Пейж. Дома ее донимали телефонные звонки и чрезмерная забота Элени. Одни сутки у Линн целиком ушли на срочный визит в Голдкост – там она оставила управляющему дальнейшие указания, закрыла аренду на квартиру, сдала на хранение свою нехитрую обстановку. Наскоро прихватив кое-что из вещей, тут же вернулась в Мельбурн.

Костакидас, в свою очередь, тоже был всю неделю занят – или делал вид, что занят. Как бы то ни было, уезжал он из дома задолго до того, как просыпалась Линн и виделись они только вечером, в палате Пейж. Несколько раз после этого Димитр отправлялся на важные деловые встречи и в особняке появлялся только поздно вечером.