Превратности любви

— А знаете, вы становитесь намного симпатичнее, когда улыбаетесь вот так, — с простотой ребенка заметила она. — Ваша высокомерная усмешка искажает ваши черты и старит вас. Но вы, наверное, не замечаете сами, что у вас появляются морщины в уголках рта, когда вы усмехаетесь, вы ведь не можете видеть себя со стороны. Я бы на вашем месте оставила эту привычку.

Седж был поражен. Его холодный, высокомерный вид придавал ему особый шарм — об этом ему говорили многие женщины. А эта дерзкая девчонка критиковала его манеру держаться! Да как она смела?

Джорджи не сводила глаз с его лица. Вероятно, она ожидала его ответа. Но что он мог ей ответить? У него просто не было слов! Ее дерзость переступила все мыслимые границы — она, наверное, считала, что ей все дозволено. Ни одна женщина и ни один мужчина не осмеливались разговаривать с ним так, как разговаривала она. Он всегда умел ставить людей на место — одного холодного взгляда его серых глаз было достаточно, чтобы привести собеседника в замешательство. Но на Джорджану это не действовало. Его критические замечания тоже не действовали на нее, она лишь находила в них лишний повод для насмешек.

Бренди помог Седжу унять раздражение. Допив третий стакан, он почувствовал себя намного спокойнее.

— Кстати, сколько вам лет, Гас? — как ни в чем не бывало осведомилась Джорджи.

— В этом году исполнится тридцать, — холодно ответил он. — А вам?

— Тридцать! — воскликнула Джорджи. — О, это так много, Гас! А мне исполнится двадцать один через шесть недель. Именно поэтому я решила, что мне пора выехать в свет. Правда, были и другие причины, которые вынудили меня уехать из дома, как я вам уже не раз говорила.

— Что же это за причины?

Голос Седжа звучал глухо: после выпитого бренди им начинала овладевать сонливость.

— Видите ли, мой отец хотел, чтобы я вышла замуж за одного из наших соседей. Мне же вовсе не хотелось становиться женой этого джентльмена, вот я и решила погостить у бабушки в Лондоне, пока папа не оставит эту безумную затею. Бабушка уже давно приглашала меня к себе. У нее много полезных знакомств в кругах высшего света, и она позаботится о том, чтобы меня приглашали на все самые грандиозные балы и приемы. Моя бабушка — настоящая леди, она любит светскую жизнь и знает в ней толк. А мой отец — человек простой, он чувствует себя не в своей тарелке в кругах знати. Именно поэтому он никогда не навещает бабушку. Мне кажется, он даже немного побаивается ее.

— Она приходится тещей вашему отцу?

— Нет, матерью. Но у них совсем разные характеры.

— А что насчет вашей матери, Джорджана? Как она отнеслась к тому, что вы поехали в Лондон без подобающего эскорта? И почему не поехала с вами?

— Моя мама умерла уже много лет тому назад, Гас. Папа недавно снова женился.

— Кажется, я догадываюсь, в чем дело. Ваша мачеха плохо обращалась с вами, и вы предпочли уехать из дома?

— Да нет, что вы! — горячо возразила Джорджи. — Розелин — самое милое создание, какое я когда-либо встречала, и она всего лишь на семь лет старше меня. Мне даже трудно свыкнуться с мыслью, что она приходится мне мачехой. Мой отец влюблен в нее по уши, он и минуты не может прожить без нее — следует за ней повсюду, как верный пес. С тех пор, как появилась Розелин, ему ни до чего нет дела, кроме нее. Но знаете, я совсем не ревную. Напротив, я рада за папу и за Розелин тоже. Всегда приятно видеть счастливую пару.

Тон Джорджи был совершенно искренен, в нем не было и тени горечи.

— Мне прекрасно жилось дома, Гас, — заверила она, — и я бы не стала уезжать, если бы отцу не взбрело в голову выдать меня замуж. Он собирался объявить мою помолвку с Томом — это наш сосед, который сделал мне предложение, — на следующей неделе. Я долго отговаривала отца, но он даже не слушал меня, а Том был, разумеется, заодно с ним. Тогда я поняла, что должна уехать, иначе они силой потащат меня к алтарю. Я взяла наш старый экипаж и отправилась в Лондон… Не думаю, что папа будет долго сердиться на меня. Он быстро забудет об этой истории, ведь у него есть Розелин. Может, он так торопился выдать меня замуж, чтобы остаться с ней вдвоем.

— Это вполне возможно, — согласился Седж. — Ваше присутствие могло несколько стеснять вашего отца. Ведь вы уже взрослая девушка, а он переживает свой второй медовый месяц. Многие мужчины стыдятся своих дочерей в подобных ситуациях.

— Вы говорите с таким знанием дела, Гас, как будто у вас самого есть взрослые дочери, — Джорджи устремила на Седжа испытующий взгляд.

— У меня нет детей, Джорджи, насколько мне известно. А если у меня где-то есть внебрачное потомство, то меня об этом никто не уведомлял, — сонно ответил Седж, потирая виски.

— Из ваших слов я заключаю, что у вас было очень много любовниц, — с детской непосредственностью заявила Джорджи. — Как интересно! Наверное, у вас было много увлекательных приключений с женщинами…