Превратности любви

Седж взял бокал шампанского с подноса, который держал перед ним лакей, и сделал несколько жадных глотков. Итак, он вынужден жениться на Джорджане Картерет, хочет он этого или нет. В течение последних двух недель он ни разу не заговорил с Джорджи, наблюдая за ней издалека во время балов и приемов. Каннингэм и Линдхарст все время вертелись вокруг нее, и это действовало ему на нервы. Но он дал себе слово, что не станет вмешиваться. Однажды он встретил в парке ее бабушку, которая выехала на прогулку в открытом экипаже. Леди Картерет с присущей ей прямолинейностью осведомилась, почему он так быстро признал свое поражение, когда мог бы проявить настойчивость, и посоветовала ему прибегнуть к какой-нибудь любовной уловке, чтобы растопить сердце ее внучки.

Взгляд Седжа снова отыскал Джорджи среди танцующих, и его пальцы нервно сжали ножку бокала. Том Каннингэм шептал ей что-то на ухо, кружась в медленном вальсе, а Джорджи улыбалась ему, и ее глаза сверкали от счастья. Вероятно, она уже давно решила, что выйдет замуж за Каннингэма, только прежде, чем дать ему свое согласие, она хотела, чтобы он поухаживал за ней, окружил ее нежностью. Что ж, она добилась своего, Том не отходил от нее ни на шаг. Наверное, теперь они уже наметили день свадьбы… Только эта свадьба не состоится, потому что Джорджи выйдет замуж за него, виконта Седжемура. Сегодня же он переговорит с ней и объяснит, какая опасность грозит ее репутации. Она не может стать женой Каннингэма — Тома не было с ней в Литтл Биктоне. С ней был он, Седж, и именно он станет ее мужем. Тогда никакие сплетни не смогут им навредить. Седж вздохнул и устало провел ладонью по лицу. Он уже мог себе представить, во что превратится его жизнь с такой женой, как Джорджана Картерет, но он очень хорошо помнил девиз своей семьи: «Честь превыше всего».

— Наверное, ты захочешь провести остаток сезона в Лондоне, Джорджи, а потом мы поедем домой и поженимся, — сказал Том, когда танец закончился и они остановились у стены.

Ему еще не удалось добиться согласия Джорджи — всякий раз, когда он заговаривал с ней о браке, она переводила разговор на другую тему. Однако он решил, что не уедет из Лондона без нее, и терпеливо ждал, когда она назначит день свадьбы.

— Том, не будь таким упрямцем, — Джорджи поморщилась. — Я никогда не обещала тебе, что стану твоей женой. Наши семьи давно договорились о том, чтобы поженить нас, но я здесь ни при чем. Моего согласия никто никогда не спрашивал.

Этот прямолинейный ответ застал Тома врасплох.

— Пусть так, моя дорогая, — об этом браке договорились наши отцы, — нехотя согласился он. — Но я не могу понять, что ты имеешь против меня. Мы с тобой друзья детства, и мне всегда казалось, что я нравлюсь тебе. Или во Мне есть что-то, что внушает тебе антипатию?

— О, Том, конечно, мы друзья, и я очень дорожу дружбой с тобой. Ты действительно нравишься мне, но только как друг. Я не испытываю к тебе такого чувства, какое женщина должна испытывать к своему мужу, ты способен это понять?

Джорджи решила, что пришло время объясниться с Томом начистоту, чтобы он больше не лелеял пустых надежд. Она знала, что ее отказ не причинит ему боли, ведь Том не был по-настоящему влюблен в нее. Он ухаживал за ней скорее в силу привычки, потому что еще много лет назад было решено, что они станут мужем и женой. Это решение было принято их отцами, и Том считал его благоразумным. Упрямство не позволяло ему отступиться от своих планов.

— Я всегда считал тебя своей невестой, Джорджи, и ждал того дня, когда мы сможем пожениться, — с упреком сказал Том.

— Мне очень жаль, Том, но тебе придется отказаться от этой затеи. И ведь согласись, я не виновата, если ты строил планы относительно нашего совместного будущего, даже не удосужившись поинтересоваться, что думаю на этот счет я. К тому же я уверена, что ты руководствовался разумом, а не чувствами. — Том собирался возразить, но она поспешила добавить: — Я не могу стать твоей женой по той простой причине, что влюблена в другого.

Это был ее последний козырь. Ей было неприятно лгать Тому, однако она не видела другой возможности избавиться от него.

Ее слова нисколько не поколебали решимости молодого человека. Глядя прямо ей в глаза, он заявил тоном, не допускающим возражений:

— Если ты влюбилась, Джорджи, значит, тебе придется забыть этого мужчину, кем бы он ни был. Ты должна была знать с самого начала, что станешь моей, и не заводить знакомств с другими. Зачем, спрашивается, ты уехала в Лондон?

— Ты прекрасно знаешь, почему я уехала из дома. Я написала тебе об этом в письме. Ты же упорно отказываешься понять, что если я говорю тебе «нет», так это означает лишь одно: нет.