Превратности судьбы

Алексей – третий парень, который внешне был самый симпатичный и подкаченный, вдруг заметила я, не стремился присоединиться к нашей беседе. И тут я вспомнила, что именно он тогда Олей у меня и интересовался, причём чувствовалось, что это не простое любопытство, а он на неё конкретно запал. Краем глаза я наблюдала за ним и видела, как Алексей периодически поглядывает в сторону наших кроватей. Через несколько минут на его лице появилась решимость, он встал и пошёл в том направлении. Я сразу напряглась, с опаской поглядывая туда. Спальня и кухня были отделены друг от друга шторами, и я не видела, что там происходило, только слышала Олин возмущённый голос. И тут я подорвалась с места ей помочь и вовремя, потому что этот гад уже пытался лапать её, бесцеремонно снимая с девушки футболку. Но моя помощь не понадобилась – эта девушка, как оказалось, сама в состоянии постоять за себя. Оттолкнув от себя этого мерзкого типа, она соскочила и рванула вон из комнаты.

– Всё, концерт окончен, пора и честь знать! – рявкнула я на них, тут же выпроводив всех троих за дверь, не обращая внимание на их возмущения.

Ну и тупое животное этот Алексей, не люблю таких наглых козлов! Взял и испортил нам всем такой чудесный вечер. Женя тоже ушла с ними, и я осталась одна в комнате лицезреть весь этот срач, который после нас остался. Сил не было даже пальцем шевелить, поэтому я решила идти по пути наименьшего сопротивления и просто завалилась спать.

Сквозь сон слышала, что вернулась Женя и не одна. Спать так хотелось после выпитого алкоголя, что я тут же закрыла вновь глаза и провалилась в сон, но ненадолго. Меня разбудил какой-то шум сверху кровати. У нас они были двухэтажные и Женина как раз находилась надо мной. Я повернула голову влево и посмотрела на Олину кровать, которая находилась напротив моей, на другой стороне стены, тут же выдохнув от облегчения, потому что там её не оказалось, видимо где-то в другой комнате нашла место, где заночевать. И слава Богу, потому что от того, что происходило наверху, даже я смутилась и покраснела. А для Оли это вообще был бы шок, тем более увидеть это воочию.

В комнате было темно, но свет от луны падал в окно, освещая всё вокруг, да и их стоны и вошканья трудно не услышать. Женя явно была очень пьяна, иначе не притащила бы к нам среди ночи парня трахаться, нарушив мой запрет. Кровать так ходила ходуном, что я боялась, она рухнет. Мне самой хотелось провалиться сквозь землю от стыда, хотя чему удивляться не в коридоре же им это делать. В конце-то концов общага – место общественное, и придется терпеть этот беспредел. Но находиться под ними, в трясущейся кровати, было выше моих сил, и я переместилась на Олину свободную койку. Парочка была так увлечена друг другом, что даже не заметила мои передвижения.

Секс для меня – дело интимное, и выносить это на всеобщее обозрение не стоит ни при каких обстоятельствах. Вот Женя точно была самая настоящая шлюшка, как её ещё называть после всего этого. Иметь парня и ещё любого, кто её захочет или к ней клеится. Она вообще безотказная, «слабая на передок» девушка. Если я буду с человеком, то об изменах даже мыслить не собираюсь, отдавая всю себя без остатка.

Длилось это безобразие долго: сначала он пыхтел на ней, потом она на нём, они крутились и вертелись на этой узкой кровати, туда-сюда обратно, стоная и отпуская пошлые словечки. Как ещё не свалились оттуда, было для меня большой загадкой. Парень был явно пьян и долго не мог кончить. Смог только тогда, когда услышал её просьбу, от которой мои глаза полезли на лоб.

– Кончай в меня…, да так…, кончай…, – просила Женя, прыгая на нём, запрокинув голову назад.

Издав последний протяжный и долгий стон, он, наконец-то, кончил. Долгое время эта парочка лежала, не шевелясь и не подавая признаков жизни, и я уже подумала, что они уснули, сама начиная провалиться в сон. Спала я чутко, поэтому сразу услышала, когда через какое-то время кто-то стал спускаться с кровати вниз. Это была Женя. В темноте чётко высвечивался её силуэт, что не оставляло сомнений, что это именно она. Девушка что-то искала, спотыкалась и периодически падала, набивая шишки и синяки на свои ноги.

Я встала и пошла в направлении выключателя, включив свет. Глазам стало больно от резкого яркого освещения, что я вынуждена была зажмуриться. Проморгавшись, я увидела Михайлову, которая стояла с закрытыми глазами и зажимала свой рот рукой. Её душили спазмы, как при рвоте. Уже не в силах терпеть, она начала рыгать прям на пол. Я не растерялась, сразу метнув взгляд под Олину кровать, куда я кинулась со всех ног и достала тазик, тут же подставив его под Женино лицо.