Превратности судьбы и недоразумения

«Ринта принадлежит нам! Мы должны вернуться! Алекс, не смотри по сторонам, нет нас здесь и быть не может. Мы погибли сорок тысячелетий назад. Но мы научились открывать завесу времени и видеть будущее. Я видел тебя, Алекс. Я знаю, что тебя ждёт и что произойдёт на этой планете. Я сейчас пытаюсь изменить будущее — твоё и наше. Не знаю, удастся ли мне это — так далеко я не заглядывал! Но, если ты нам не поможешь, то мы уничтожим тех, кто пришёл нам на смену! Вы не сможете им помочь!»

Он, что, решил меня шантажировать? Совсем покойник охренел! Хотя, для сорокатысячелетнего трупа он выглядит бодрячком. Я улыбнулась. Этот странный тип так мне ничего и не объяснил. Всё, что я поняла — незамысловатую процедуру возвращения памяти: имидж — ничто, жажда — всё! Короче, не пей, Иванушка, водичку — козлёночком станешь!

Красивыми ребятами были эти гело, но их время ушло, давно ушло, безвозвратно. А что тут у них творится, в этом мы и без них разберёмся. Но имя он мне подобрал вполне подходящее. За это мне бы надо его поблагодарить.

— Спасибо за имя, непременно воспользуюсь. Но воскрешать вас, думаю, не имеет смысла. Сдаётся мне, гело, что вы просчитались. Ну, вернёте вы тело, память, а с душой-то как будем вопрос решать?

Гело, кажется, услышал меня там, в своём далёком прошлом. Я бы сказала, что он нахмурился, если бы у него были брови. Глаза его стали злыми и колючими. Вспышка. Искры посыпались из глаз. Чем это он меня огрел? Как это он смог?! Тут уж не до жиру, быть бы живу! Я попыталась подняться и обнаружила, что не могу двинуться с места. В душе ударными темпами зрела паника. Перед глазами вновь возникла неприятная картинка в лачуге старой ведьмы Икко. Я туда не хочу! Я жить хочу, что тут удивительного?

Вновь удар. Да, чем это он, зараза, меня бьёт?

— Слышь, ты, труп, отстань от меня! — Крикнула я, понимая, что ответа ждать мне не следует.

Но он ответил:

«Ты не сможешь уйти отсюда, если не выполнишь то, что я сказал!»

Так, нервы надо спрятать в коробочку! Меня здесь нет! Он не может меня удержать. И это то, что я должна помнить в данный момент. Сразу стало легче. Невидимая паутина исчезла. Я поднялась с пола и направилась к выходу, но на прощанье всё-таки решила немного похулиганить.

— Эй, гело, я ухожу. Ничего интересного ты мне не сказал. Но я постараюсь разобраться в этих ваших спиральках. Теперь я, если захочу, смогу прошмонать всё здесь! И нет для меня преград, потому, что душа преград не знает!

Сказала немного высокопарно, но от чистого сердца. Ведьма думала, что я не вернусь или наоборот — была уверенна, что именно я-то и выберусь из этой западни! Вообще-то мне надо с ней разобраться…

И вновь меня подхватил этот смерч, похоже, я возвращаюсь.

Открываю глаза и вижу — сидит старуха, а перед ней разбитое корыто. Ну, корыто — не корыто, но какая-то миска. Увидев, что я подала признаки жизни, Икко резво, для её-то возраста, рванулась ко мне. Подносит чашку с каким-то отваром и уговаривает:

— Выпей, детка. Я в тебе не ошиблась. Ты видела их?

Ком в горле, слёзы из глаз, ничего не могу с собой поделать — запоздалая реакция на стресс. Сижу, плачу, даже завываю местами. А Икко улыбается и заливает мне в горло своё пойло. Я послушно глотаю.

— Всё кончилось. — Успокаивает она меня. — Как они тебя назвали?

— Алекс, — всхлипывая, лопочу я, — подходит.

— Что они сказали про одержимых?

— А ничего не сказали! — Говорю я с вызовом. — Не интересуете вы их. У них свои интересы. Сдохли сорок тысячелетий назад, а никак не могут угомониться.

Икко задумалась. Потом выглянула за дверь, проверяя, не подслушивает ли её кто-нибудь. Голосом тихим, как шуршание газеты признаётся:

— Я ведь от них веду свой род, от гело.

Вот это да! Врёт, ведьма старая, быть этого не может!

— Да, да, — закивала она в такт своим словам, — от гело. Поэтому я и смогла пройти Путь. Оставались ещё живые, но давно это было. Те, что остались, смешались с нашим народом. Мало их было тогда, а теперь совсем не осталось. Это они мне рассказали.

Ну, не знаю, может ей льстит такое родство, но по мне так сорок тысячелетий — это слишком большой срок, чтобы от гело даже в крови Икко ничего не осталось. Такие крамольные мысли крутились у меня в голове, но озвучивать я их не стала, чтобы бабку не обидеть. Нечем ей больше гордиться, ничего у неё нет, кроме кладовки, заваленной трупами и сомнительной родословной.

— Пойду я.

Я поднялась и собралась уходить, но Икко поспешно схватила меня за руку и прошептала:

— Помяни мои слова: одержимость — это их работа! Это они всё сотворили. Не знаю, как, но знаю, что они!

Спорить с ней я не стала, уж слишком живучими стали казаться мне эти покойники. Если они изобрели машину времени, то почему бы им просто не переселиться в это время? А, в самом деле, почему? Ах, да, «заглянуть за завесу времени» не значит побывать там! Я улыбнулась своей сообразительности. Нет, я, всё-таки, на редкость башковитая девушка, что бы ни говорили разные сомнительные типы!