Презент от Железной леди

— Бог с тобой. — Игорь перестал гладить собаку и посмотрел на меня, как на глупого ребенка. — Он вообще университетов не кончал. Поступил в политех и тут же сел по восемьдесят девятой старого УК… А языки в тюрьме учил.

— Мне это ни о чем не говорит… Я все-таки врач, а не юрист.

— Ты перстень у него на руке видела?

— И что с того? Я вообще у мужиков, кроме обручального кольца, на руках ничего не приемлю, — не поняла я. — А так блямба как блямба. Массивная. Абсолютно безвкусная. А в центре — ромбик с баксом…

— Если бы к твоему вниманию еще б знаний чуток, цены бы тебе, Наташка, не было… Его печатка тоже многое о владельце расскажет… Тем, конечно, кто понимает. — Вот теперь-то я узнавала прежнего Игоря. Если он о чем-то знал больше меня, непременно должен был ткну меня носом. Чтобы отличница не зарывалась. Сидел он в первый раз….

— Стой, стой, — перебила я. — Я сама догадаюсь! Сидел твой Башкир за валютные дела!

— Молодца! — похвалил Тарховский. — Может, работу сменишь? Мозги у тебя шустрые, нервы крепкие. Деньги будешь большие зарабатывать.

— Мне и так неплохо. — Я уже поняла, что Игорь опять прикалывается. — И денег мне хватает.

— Ой ли, — недоверчиво сказал он и пододвинулся ко мне поближе. — Хватало бы тебе денег, ты бы не стала бегать между институтом и клиникой. И куда только твой муж смотрит! Женщина вообще ишачить не должна. Будь ты моей женой, я не позволил бы тебе надрываться!

— Вот как?! — только и смогла сказать я.

— Да, — твердо, не замечая иронии в моем, голосе, сказал Игорь. — Читала бы свои лекции; толкала бы науку вперед, а зубы сверлила бы так, для удовольствия, чтобы квалификацию не растерять…

— А тебе не кажется, что, будь твоей женой, я сама решила бы, где и как мне работать… — Я начала закипать.

Эрдель сидел напротив нас и удивленно поглядывал то на одного, то на другого. В глазах его явно читалось: «Эх, люди, люди, что ж вы ругаетесь! Мне бы ваши заботы! Побегали бы по помойкам за какой-нибудь завалящей косточкой, смотрели бы на жизнь по-другому!»

— Ух ты, самостоятельная какая, — неожиданно беззлобно засмеялся Гоша. — А спорим, не подеремся…

— Стану я с тобой драться, — для вида огрызнулась я. — Вон ты как Эдика отделал. Мне свой портрет дорог как память, да и руки-ноги еще пригодятся! Лучше расскажи мне про Башкирцева.

— Зачем тебе? — мягко сказал Игорь. — Тебе лишнее знать ни к чему. Да и мне язык распускать нельзя.

— Я интересуюсь не ради того, чтобы языком почесать. Он на Таньку глаз положил и, похоже, не отступится. Да и Ситнюша пока ничего против более теплых отношений не имеет. Поэтому лучше знать сразу, во что ей предстоит вляпаться.

— А может, они сами разберутся?

— Может, и разберутся. Люди они, конечно, взрослые, но и мне Танька не чужая. У нее после ухода Ивашова совсем крыша едет. Было бы глупо не дать ей хотя бы какую-то информацию.

— А она ее примет? — ухмыльнулся Гоша.

— Уж я постараюсь… — уверила я. — Давай рассказывай, не жмись. Я же не спрашиваю, чем на самом деле занимается «безопасность бизнеса». Мне личность интересна. Пьет или колется… Сколько раз сидел, был ли женат…

— Ладно, ты меня уговорила, — сломался Игорь. — Башкир не женат. Но есть дочь, которая живет во Владимире с матерью. Пьет он умеренно, кокаин не нюхает…

То, что я узнала от Игоря, сильно моего мнения о Башкирцеве не изменило. Олег — парень неглупый. Как говорится, с ярко выраженными задатками лидерства. Вырос в семье очень даже благополучной. Дедушка — академик, папа — известный психиатр, а мама — скрипачка в местной филармонии. Отсюда — и манеры английского лорда. Башкир до сих пор в минуты меланхолии садится к белому роялю и по памяти играет «Лунную сонату» очередной даме сердца. «Воспитание-то не пропьешь», — говорит он.

Но, несмотря на такое благородное, скажем, происхождение, судим Олежка Башкирцев был три раза. Первый раз — по глупости: хотел с родителями за границу поехать и прикупил долларов на дорожку. Это сейчас доллары можно продавать и покупать. А тогда за подобные дела наказывали строго. Поездка сорвалась, и решил юный валютчик баксы продать. Нашел «надежного» клиента, вместе их и повязали. Дали прилично, но случилась амнистия, и он вышел на свободу.

Потом нашлись добрые люди и приобщили парня к делу. Как говорилось выше, парень он неглупый, да еще и с амбициями, поэтому по «служебной лестнице» в одной из местных группировок он поднялся довольно быстро.

— За что его судили второй и третий раз, я рассказывать не буду. Незачем. История долгая и запутанная, а выпускали его быстро.

— К тому времени у него, думаю, уже были деньги на адвокатов.

— Зришь в корень, Наташка! — удовлетворенно кивнул Гоша. — С твоей-то головой… — закончить дифирамбы моей голове он не успел.

Эрдель решил, что мы — самая подходящая для него компания, без предупреждения прыгнул на лавку и начал устраиваться между нами. Как известно, эрдельтерьер — животное не мелкое. А места на лавочке было сантиметров сорок, не больше. Поэтому большая часть собачьего тела оказалась прямо у Игоря на коленках.