Презентация ящика Пандоры

– Конечно, понимаю, – сказала я, – просто удивляюсь, что жизнь второй половины оказалась для Ильи менее важной, чем пост мэра.

– Она не была моей второй половиной, – неожиданно резко сказал Ковригин, – Анастасия мое первое несчастье. Капризная, глупая, вздорная, специально доводила до скандалов мою мать, вечно упрекала меня в том, что я женился на ней из-за денег. Я вскоре после свадьбы пожалел, что связал с этой бабой судьбу, не наш человек Настя. Вечно она искала повода, чтобы обидеться, никакого покоя в доме не было. Незадолго до этого происшествия я стал думать о разводе. Поверь, для мэра это не простой шаг.

– В столице у Ильи был приятель, владелец клиники, – продолжал Зиновьев, – а когда Настя пришла в сознание, стало ясно: она безумна. Тихая такая сумасшедшая. Илья всем сказал, что Настя умерла. На самом деле ей сделали пластику. Слава богу, Анастасия молчала. И куда прикажете ее деть? Держать дома невозможно, точно кто-нибудь ее увидит, поползут слухи. Инесса забрала ее в свой центр. Анастасию вел самый опытный в клинике врач Константин Петрович. Инесса знала, что у него больна жена, Беликов хотел ей лекарство приобрести, но оно было слишком дорогое. Илья с врачом договорился.

– С Анастасией все понятно, – сказал Игорь, – вопрос: что было с телом Элеоноры. Вы его оставили, и все?

Глава 42

Зиновьев провел ладонью по лицу.

– У меня в мозгу две мысли тогда вертелись. Немедленно запереть Валеру и Светлану дома. Увезти Настю к врачу. Я-то видел, как жене Ильи плохо, понимал, что надо спешить, понятия не имел, что Огарков сидел в лаборатории и за всем наблюдал. Думал, после того, как Анастасия окажется в клинике, вернуться в Обельяновск, по-тихому заняться трупом Елкиной. Но на следующий день не получилось. Решил в четверг скататься в тот лес. А в среду Илья меня в гости позвал. Я приехал к другу, а тот рассказывает. К нему пришел Разгонов, бабник и мерзавец, сообщил, что у него давнишняя связь с Зинаидой Федоровной. Отношения начались еще при жизни Алексея Михайловича, у того вследствие болезни и возраста облом по мужской части случился. А Зинаида была неутомима в постели, она заскучала, и тут Савелий ей на пути попался, любовь пожаром вспыхнула. Сава, кроме Зины, других бабенок обхаживал, а мать мэра, несмотря на возраст, была страстная, несдержанная в эмоциях.

– Да уж, – пробормотала я, вспоминая, как Зинаида резко отреагировала на слова оператора про Разгонова, Петр не сказал ничего обидного, а дама взлетела ракетой.

– Савелий потребовал денег за молчание, в противном случае обещал прессе рассказать всю правду о своих отношениях с Зиной. Оно, конечно, ничего особенного, но грязь на Илью налипла бы. И спали они вместе много лет, – сказал Юрий и замолчал.

– И вы его клинику подожгли, – договорил за него Игорь.

Зиновьев поморщился:

– Так и думал, что вы это скажете. Нет. Несчастный случай это был. Проводка загорелась.

– Отлично у вас получается, – хмыкнул Роман, – мальчик сам выпал из окна, ветеринарная лечебница сама вспыхнула.

– Да, – повторил Зиновьев, – именно так. Вот лабораторию олуха, который вакцину от всего мастерил, я поджег. Зинаида приезжала к Савелию в лес. Сначала она квартиру снимала для утех, думала, что все шито-крыто, дом находился в Гречанкине, народ из Фурска там не бывает, деревня убогая, в ней жили пять старух, никто Ковригину не знал. Она парик надевала, одежду другую, маскировалась по полной. И вдруг подходит Зинаида к своей машине, откуда ни возьмись появляется бабка и папку ей сует. Ковригина удивилась:

– Что вы хотите?

– Вы же мать нашего мэра, – зачастила пенсионерка, – передайте ему бумаги.

– Ошибаетесь, – возразила Зина, быстро села в машину, за руль схватилась.

Она прекрасно водит, без шофера на свиданки каталась.

Тетка завопила:

– Ага! А то я тебя не узнала!

Зинаида поняла, что более в Гречанкино не поедет, квартиру-дом ей снимать опасно, в отель только в Москве пойти можно. Но туда каждый день не наездишься. Вот и стала она к Савелию в его сарайчик бегать. Я подумал: вдруг там улики какие-то есть – и поджег сторожку. Приехал в лес, осмотрелся, никого нет. Облил домик бензином, спичку бросил. Как полыхнуло! Ветер в тот день сильный гулял, пламя на избу перекинулось. Ветеринарную клинику я не трогал. Савелию ее подарила Зинаида, в смысле, она дала денег на приобретение здания, а ремонт он на свои бабки сделал, нанял гастарбайтеров, те с проводкой накосячили. Разгонов в дыму задохнулся. Ни при чем я. А с Валерой…

Юрий Петрович опустил голову.

– Настю мы отвезли, вернулись к Илье. Света в гостиной сидит, вид безумный, проснулась она. Отец сказал:

– Отправлю тебя в Лондон, там образование лучше.

Дочь на него налетела:

– Преступнику надо в тюрьме сидеть.

И к двери бегом. Я ее схватил, Светлана начала выворачиваться, плакала:

– Не хочу в этом доме оставаться. Мою маму чуть не убили!

Я ее к себе повез. Вошли мы в квартиру, Валерка к нам идет.

– Отец, накажи ту, кто женщину убил и Анастасию изуродовал.

Я ему в ответ:

– Давай в столовой спокойно поговорим. Только Свету уложить спать надо.