Прежде чем я умру (СИ)

Что касается внимания со стороны отца, то в детстве, совсем крохой, Лу испытывал к этому взрослому и статному мужчине лишь страх и трепет. Что-то настораживало и пугало мальчика, но он старался не выказывать этого, потому что мама всегда говорила: «Тебе нечего бояться, кроме собственных ошибок». Казалось бы, не самые подходящие слова для пятилетнего ребенка, но Лука очень четко и ясно их осознавал в своей голове. Он всегда считал маму надежной защитой и опорой, верил, что она сможет помочь ему, поддержать, дать нужный совет.

Именно мама всегда занимала центральное положение в его жизни, а отец со временем стал мелькать где-то на заднем плане, весь в делах. Кажется, что картины в отцовской галерее Лука видел чаще, чем самого папу. Несмотря на то, что до определенного возраста, именно Луцио возил сына на плавание, большой теннис, учил кататься на велосипеде и роликовых коньках.

Жить во Флоренции Лу нравилось больше, чем в Москве. Здесь все было по-другому, даже времена года. В то время как в феврале в Москве было по колено снега, в цветущем итальянском городе светило солнце или слегка накрапывал дождик. Во Флоренции они жили в просторной квартире недалеко от библиотеки и набережной Арно. Очень часто Лука с мамой переходили на противоположную сторону реки и шли в сады Боболи. Мама брала с собой засушенный хлеб, и они кормили уток в большом фонтане.

А потом родители решили развестись. Это прошло так спокойно и незаметно, что Лука даже не ощутил никаких изменений в их жизни. Главное, что он по-прежнему был с мамой. Конечно, его спрашивали, с кем он хотел бы остаться, — небольшая формальность, на которую он со всей свойственной ему серьезностью ответил: «С мамой».

Так они на некоторое время перебрались к бабушке в Украину. Бердичев сразу понравился мальчику своей простотой и спокойствием, но он все равно скучал по Флоренции с ее архитектурой и некоторой сказочностью, как из волшебной истории.

Знакомство с домом бабушки и самой старушкой, которая видела внука всего раз в жизни — когда он родился — было «аппетитным». Так это воспринимал мальчик. В доме всегда пахло чем-то вкусным: свежим хлебом, булочками с корицей, яблочными пирогами и разными сортами чая, особенно мятного. От старушки, кроме спокойствия и гармонии исходил легкий, цветочный аромат, хотя порой Лу точно не мог определить, чем же пахнет: скошенной травой, сеном, розами из цветника или же мелиссой, щедро высаженной вокруг дома.

В Бердичеве он начал ходить в школу. Шумных итальянских детей здесь заменили дружные бердичевские ребята. Лу неплохо находил общий язык со сверстниками и учился на «отлично». Со спокойной душой мама смогла оставить его на попечение бабушки, чтобы вернуться в Италию.

С отцом он общался крайне редко, но на все праздники и окончание каждого класса получал очень дорогие подарки в красивой упаковке. Вначале он радовался, а затем пришел к выводу, что подарок — возможность откупиться от сына, чтобы тот не мешал жить отцу новой жизнью, без него и мамы. Эта мысль послужила главной причиной неприязни Лу к отцу, однако он ни разу, даже в редких разговорах по телефону не выразил своего недовольства. Впрочем, беседы их были короткими и сухими. Бабушка по этому поводу ничего внуку не говорила, только старалась отвлечь его чем-то. Так Лу стал посещать музыкальную и художественную школы — это был его первый поход в городскую крепость или «Собор босых Кармелитов».

Здание, как из средневековых сказаний о рыцарях и ведьмаках, борющихся с темными силами, заставляло Лу с раскрытым ртом разглядывать собор. От него веяло загадочной, притягательной силой.

Тогда-то, у Луки впервые ярко проявились странные способности. Он начал четко видеть все плохое, будь то произошедшее в жизни незнакомого прохожего или преподавательницы по живописи, которая вчера похоронила родственника.