Прежде чем их повесят

Ферро нахмурилась на Луфара, сидящего в повозке, а он улыбался в ответ идиотской улыбкой — широкой, насколько позволяла повязка на пол-лица. Луфар в чем-то изменился, и эти изменения не нравились Ферро. Когда в последний раз она поменяла Луфару повязки, он поблагодарил, и это было странно. Ферро не любила слов благодарности. За ними всегда что-то таится. Ей ужасно не хотелось делать что-то, что заслуживает благодарности. Помощь другим ведет к дружбе, дружба ведет к разочарованию. И это в лучшем случае.

В худшем — к предательству.

Луфар, лежащий на дне повозки, что-то сказал Девятипалому. Северянин задрал голову и расхохотался глупым смехом, так что его лошадь испуганно прянула и чуть не уронила седока. Байяз, довольно покачиваясь в седле, с радостными морщинками у краешков глаз, наблюдал, как Девятипалый нащупывает поводья. Ферро хмуро оглядела равнину.

Ей больше нравилось, когда никто никого не любил. Так приятнее и привычнее. Это ей понятно. Доверие, товарищество, хорошее настроение — все это для нее осталось в таком далеком прошлом, что почти забылось, перешло в область неизвестного.

А кому понравится неизвестность?

* * *

Ферро навидалась мертвецов побольше других. И своими руками похоронила достаточно. Смерть была для нее ремеслом и развлечением. Но даже она никогда не видела столько мертвецов сразу. Чахлая трава была усыпана трупами. Ферро выскользнула из седла и пошла между телами. Невозможно было определить, кто с кем сражался и кто где.

Все мертвецы одинаковы.

Особенно если их уже обобрали — доспехи, оружие и половину одежды кто-то унес. Трупы лежали в спутанной куче в одном месте, в длинной тени сломанной колонны — древней по виду, разбитой и расколотой, трещины проросли травой и лишайником. На вершине сидела, сложив крылья, большая черная птица и наблюдала неморгающими глазками-бусинками за приближением Ферро.

Внизу, у щербатого камня, лежал труп огромного мужчины; безжизненная рука все еще сжимала обломок древка, под ногтями засохли темная кровь и темная грязь. Ферро решила, что на древке был флаг. Похоже, солдат ужасно заботят флаги. Ферро никогда этого не понимала. Флагом нельзя убить, флагом нельзя защититься. И все же солдаты умирают ради него.

— Глупость, — пробормотала Ферро, хмурясь на большую птицу на колонне.

— Резня, — сказал Девятипалый.

Байяз хмыкнул и поскреб подбородок.

— Но кто — и кого?

Ферро увидела, как распухшее лицо Луфара с широко раскрытыми глазами появилось над краем повозки. Ки сидел впереди, на месте возницы — вожжи свисали с руки, — и безучастно разглядывал трупы.

Ферро перевернула одного мертвеца и втянула ноздрями воздух. Бледная кожа, темные губы, еще не воняет.

— Это было совсем недавно. Дня два назад.

— И никаких мух? — Девятипалый хмуро посмотрел на трупы. Несколько птиц сидели на телах, наблюдая. — Только птицы. И не едят. Странно.

— Да не очень уж странно, приятель! — неожиданно раздался голос.

Ферро оглянулась. По полю битвы к ним быстро приближался человек, высокий розовый, в поношенном плаще и с узловатым посохом в руке. Растрепанные сальные волосы, спутанная борода; выпученные глаза ярко выделялись на морщинистом лице. Ферро уставилась на человека, не понимая, как он сумел подойти к ней так близко незамеченным.

Птицы поднялись с трупов при звуке его голоса, но не для того, чтобы упорхнуть от него. Они полетели к человеку — одни уселись ему на плечи, другие широко кружили над его головой. Ферро достала лук и приготовила стрелу, но Байяз протянул руку.

— Нет!

— Видите? — Высокий розовый указал на сломанную колонну; тут же с нее слетела птица и уселась ему на палец. — Стомильная колонна! Сто миль до Аулкуса! — Человек опустил руку, и птица вспорхнула ему на плечо, рядом с другими, и уселась спокойно. — Вы стоите на самой границе мертвой земли! Ни один зверь не явится сюда, пока его не позовут!

— Привет, брат, как дела?! — крикнул Байяз, и Ферро с сожалением убрала стрелу. Еще один маг. Могла бы и догадаться. Как только два таких старых идиота сойдутся вместе — жди бесконечного трепа и моря слов.

А значит, моря лжи.

— Великий Байяз! — заорал вновь прибывший, подходя ближе. — Первый из магов! Меня известили о твоем приближении птицы небесные, рыбы морские, звери земные — а сейчас я вижу тебя собственными глазами и все же боюсь поверить. Возможно ли? Чтобы эти благословенные ноги ступили на эту кровавую землю?

Он ткнул посохом в землю, и тут же большая черная птица, слетев с плеча человека, вцепилась в верхушку посоха и махала крыльями, пока посох не замер. Ферро предусмотрительно шагнула назад, положив руку на рукоятку ножа. Не хватало, чтобы птицы ее обгадили!..

— Захарус, — сказал, неторопливо спускаясь с седла, Байяз, хотя Ферро показалось, что в голосе мага было мало радости. — Я вижу, ты в добром здравии, брат.

— Я ужасно выгляжу. Усталый, грязный и свихнувшийся — это точнее. Тебя непросто найти, Байяз. Я искал по всей равнине. Взад и вперед.

— Мы старались держаться не на виду. Союзники Кхалюля тоже ищут нас. — Байяз глазами окинул бойню. — Твоя работа?