Прежде чем их повесят

Ищейка застыл, его сердце бухало, как тяжелые сапоги на лестнице. Он повернулся туда, откуда донесся голос. На упавшем дереве в десяти шагах от него сидел человек. Незнакомец привалился к толстому суку, заложил руки за голову и вытянулся, словно собрался поспать. Его лицо закрывали длинные черные волосы, но один глаз мерил Ищейку настороженным взглядом. Человек медленно выпрямился.

— Теперь слушай. Вот это я оставлю здесь. — Он указал на тяжелую секиру, воткнутую в гнилой ствол, и круглый щит рядом с ней. — Чтобы ты знал, что я собираюсь просто поговорить. И тогда я подойду поближе. Как тебе такое предложение?

Ищейка поднял лук и натянул тетиву.

— Ну, подходи, если так нужно, но если попробуешь что-нибудь выкинуть, я прострелю тебе шею.

— Договорились.

Длинноволосый встал со ствола, оставил у дерева оружие и двинулся к Ищейке. Он слегка сутулился и нагибал голову, но все равно было заметно, что это высокий человек. Руки он поднял ладонями кверху. Вид у него был вполне мирный, однако Ищейка не хотел полагаться на случай. Мирный вид и мирный человек — две разные вещи.

— Исключительно ради того, — проговорил незнакомец, подходя ближе, — чтобы ты доверял мне, хочу сказать: ты меня не видел, и будь у меня лук, я мог бы застрелить тебя на месте.

Замечание было верное, но Ищейке оно не понравилось.

— У тебя есть лук?

— Нет, не захватил.

— Ну, это твоя ошибка, — буркнул Ищейка. — Уже можешь остановиться.

— Да, наверное, — отозвался тот, становясь в нескольких шагах от него.

— Итак, я Ищейка, ты это знаешь. А ты кто такой?

— Ты ведь помнишь Гремучую Шею?

— Конечно. Но ты не он.

— Не он. Я его сын.

Ищейка нахмурился и натянул тетиву сильнее.

— Лучше обдумай свой следующий ответ, парень! Сына Гремучей Шеи убил Девятипалый.

— Верно. Я его второй сын.

— Да ведь тот был совсем мальчишкой… — Ищейка остановился, считая в уме прошедшие зимы. — Вот дерьмо… Это было так давно?

— Так давно.

— Ты подрос.

— С мальчишками такое случается.

— И что, у тебя теперь есть имя?

— Трясучка, так меня называют.

— Почему?

Тот ухмыльнулся.

— Потому что моих врагов трясет от страха, когда они меня видят.

— Это так?

— Не совсем. — Он вздохнул. — Ладно, лучше расскажу сразу. Когда я впервые участвовал в налете, я напился, пошел отлить и упал в реку. Течение стащило с меня штаны и унесло на полмили вниз. Когда я добрался до лагеря, меня всего трясло, яйца от холода втянулись в самое брюхо, и все такое прочее. — Он поскреб лицо, — Чертовски неловко получилось. Но потом я загладил это в бою.

— Правда?

— Да, за эти годы мои руки тоже испачкались в крови. По сравнению с тобой это, конечно, ничто, но достаточно, чтобы люди пошли за мной.

— Вот как? И сколько их?

— Четыре десятка карлов. Они тут недалеко, но можешь не нервничать. Это люди моего отца, еще с прежних времен, и несколько новых. Все как один надежные ребята.

— Что ж, здорово, что у тебя есть своя команда. Вы дрались за Бетода, верно?

— Людям нужна работа. Но это не значит, что мы откажемся от дела получше. Я уже могу опустить руки?

— Нет, мне больше нравится так. И все-таки что же вы делаете в этих лесах?

Трясучка поджал губы и задумался.

— Не сочти меня за сумасшедшего, но до меня дошел слух, что где-то здесь видели Рудду Тридубу.

— Это верно.

— Он и сейчас здесь?

— И Тул Дуру Грозовая Туча, и Хардинг Молчун, и Черный Доу. Вся команда.

Трясучка поднял брови и оперся спиной о дерево, по-прежнему держа руки вверх. Ищейка не сводил с него глаз.

— Да, серьезная компания, ничего не скажешь! На вас пятерых вдвое больше крови, чем на моих четырех десятках. Знаменитые имена, это уж точно. За такими именами люди идут.

— Ты хочешь идти за нами?

— Может быть, и хочу.

— И твои карлы?

— И они тоже.

Предложение было заманчивое. Сорок карлов, и они знают, где находится Бетод, а может быть, даже осведомлены о его планах. Если так, Ищейка избавится от лишних вылазок в зимние леса, а ему давно надоели мокрые деревья. Однако все это еще не означало, что он доверится этому длинному. Пожалуй, можно привести парня в лагерь, и пусть Тридуба сам думает, что с ним делать.

— Ну хорошо, — проговорил Ищейка, — посмотрим. Давай-ка поднимайся на эту горку, а я пойду за тобой в нескольких шагах.

— Ладно, — ответил Трясучка, повернулся и полез вверх по склону, все так же не опуская руки. — Только приглядывай за своим луком, хорошо? Мне очень не хочется получить стрелу в спину только из-за того, что ты оступился.

— Обо мне не беспокойся, верзила, Ищейка никогда не… А-а!

Его нога зацепилась за корень, он сделал неловкий шаг и спустил тетиву. Стрела просвистела рядом с головой Трясучки и воткнулась, дрожа, в соседнее дерево. Тут же Ищейка оказался на коленях в грязи, с незаряженным луком в руках, а над ним возвышался Трясучка.

— Дерьмо, — выругался тот.

Ищейка не сомневался: если бы Трясучка захотел, мог бы запросто разбить ему голову своим здоровенным кулаком.

— Повезло, что ты в меня не попал, — сказал Трясучка. — Теперь я могу опустить руки?

Конечно, Доу завел свою волынку сразу же, едва они вошли в лагерь.

— А это еще что за выродок, черт подери? — завопил он.