Прежде чем сдохнуть

Ее выбесило и то, что у Лены как будто появились какие-то оправдания, и еще больше – то, что именно Наташка Соколова много лет назад дала Леночке возможность почувствовать себя жертвой.

— Ты понимаешь, что если бы Соколова тогда не вообразила себе, что она может себе позволять… – Нина вдруг сделалась дико косноязычной. Она искала слова и не находила подходящих. – С какого хрена она решила, что она может быть причиной? Что ее желание – необходимое и достаточное условие для того, чтобы менять чужую жизнь? Ты понимаешь, что если бы она тогда не подгадила Лене, то та не решилась бы и на футболистов покушаться? А даже если бы и покусилась – она не решилась бы подставлять меня!

— Честно говоря, не втыкаю. Где логика? Как одно следует из другого? – я на самом деле не понимала.

— Ты знаешь, я сама прошла через это искушение. Когда тебя подставляют и признают виновной в преступлении, которого ты не совершала, ты начинаешь считать, что жизнь тебе кое-что должна. Что у тебя есть право безнаказанно что-то совершить.

Как будто бы ты авансом по ошибке уже постояла в углу, а теперь можешь пойти и съесть все конфеты из маминого тайника в шифоньере, разбить вазу или побить сестру. И тебе уже ничего не будет – тебе зачтут то наказание, которое ты отбыла по недоразумению. Какая-то вот такая появляется философия.

Думаю, Ленка могла решить точно так же, как я. Честно говоря, я себя до сих пор считаю вправе совершить что-то такое… Немилое. Жесткое. Возможно, даже жестокое. Просто вплоть до последнего времени не могла назначить, ради чего я готова потратить эту единственную возможность. Ведь это должно быть что-то по–настоящему стоящее. Я долго берегла эту одноразовую индульгенцию. Проще и логичнее всего, конечно, по–тратить свой «джокер» на месть Лене. Эта мысль то и дело нападала на меня. Возможно, рано или поздно я бы решилась. Но ей повезло…

— Тааак! – я беспокойно заерзала. – Это ей-то повезло? Да ее только что на «скорой» увезли!

— Да не парься ты за Ленку, жить будет, – отмахнулась Нина.

— Обычное пищевое отравление. Промоют желудок и отпустят.

Это даже не укол зонтиком – это просто так, прощальный испуг.

Она ведь, наверняка, все эти годы ждала какого-то выпада с моей стороны. И вот я подарила ей эти острые ощущения. Пусть часиков семь попаникует и поймет, что жизнь продолжается.

Что я ее отпустила, и нас уже больше ничего не связывает. Она может больше не искать меня и не следить за мной. И не ждать от меня больше никакой мести.

— Если Ленке повезло, и она будет жить, выходит, не повезет кому-то другому? – я напряглась еще круче, бессильно похолодели коленки.

Нина не дала мне возможность вволю поужасаться. Мне хотелось рассмеяться, когда я услышала, на кого она решила потратить свое «право на безнаказанность». Задуманному ею преступлению, на мой взгляд, вообще не требовались никакие извинения или оправдания. По–моему, это вообще не поступок.

Но, конечно, я не стала разубеждать Нину. Лучше уж так, чем если она все-таки кого-то замочит.

Нана решила убить того, кого и в живых-то уже давно нет. Нин-ка решила отомстить… Мишке, похоронившему ее в своем романе. Эту травму она посчитала более жестокой, чем 25 потерянных лет. Она просто решилась… написать текст, в котором точно так же виртуально «убьет» его. Она почему-то всерьез считала этот символический жест ужасно серьезным.

И вот нараставшее все это время снежным комом напряжение отпустило. И я начала истерически смеяться. Хотя не было ничего смешного. Но в тот момент мне почему-то показалось ужасно забавным, что пять шикарных, деятельных, страстных баб – я, Нина, Лена, Натка и Алла – оказались собраны в «Курганах» из-за тихой и незаметной Тани. Что эта бесстрастная и замороженная статуя была центральной фигурой наших танцев, вокруг нее водился наш хоровод.

Мне было запредельно смешно, что именно из-за Тани (хоть она была и не в курсе этого), приехала сюда Нина и притащила за собой Лену.

И я оказалась именно здесь потому, что мой сын и дочь моего мужа решили, что это хорошая идея – поселить меня поблизости от Тани, с которой Сашка мне изменял. Детки заботились о собственном комфорте: полагали, что им будет удобно мониторить нас, старушек, если мы будем жить поблизости.

Да и Наташка выбрала себе «Курганы» потому, что здесь уже жила Таня – женщина, которой удалось выйти замуж за того самого Женю, который отказался признать их с Наташкой ребенка. Ей тоже было интересно за ней наблюдать. И она же заманила в это странное место Аллу, желая собрать вокруг себя других женщин своих мужиков.

И вот мы все вокруг нее кружились, а Таня, похоже, даже не отдавала себе отчета в том, какая жизнь кипит вокруг нее. Вот так вот можно жить в кишащем аквариуме и даже не подозревать, что именно ты – в центре всего этого бурления. Что, не желая быть причиной, ты уже причина.

:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::