Прежде, чем уйти

– Я ведь тоже задерживаюсь допоздна, сэр. Мало ли что! Так вот, я несколько раз видел их вместе, когда возвращался домой. Они направлялись в сторону негритянского квартала. Это дает повод думать…

– Это не дает вам никаких поводов.

– Но Чемберс на следующий день не явился!

– Вы знаете его адрес?

– Нет. Мы не оформляем рабочих и документацию на них не держим – лишние заботы.

– Заботы? Вы просто избавляете себя от налога. И даете хитрецам возможность получать пособие и одновременно жалованье. Цветных это, конечно, не касается. Их можно вышвырнуть в любой момент, ничего им не заплатив.

– Вы странно рассуждаете, шериф, – вмешался директор, – но в любом случае это касается только нас и налоговой конторы.

Галлахер даже не взглянул в его сторону.

– Вы больше не видели Чемберса?

– Нет. Мы наняли других людей.

– И где его найти, тоже не знаете?

– Полагаю, в гетто. Я же вам говорил, что иногда видел их из машины.

Галлахер встал и загасил сигарету в хрустальной пепельнице.

– Чем вас могло заинтересовать это обыденное дело, шериф? – спросил Люк. – Негритянская резня уже давно никого не удивляет.

Его вопрос остался без ответа. Галлахер направился к выходу. Стенсон услужливо раскрыл перед ним дверь.

– Будем очень рады, мистер Галлахер, если вы посетите нас с супругой. У нас отличная кухня.

– От вашей кухни несет паленым, Стенсон, – ответил шериф, выходя в коридор.

Чарли напевал красивый старый спиричуэл, вычищая мусорные ящики и ставя их вдоль стены дома. Он не услышал, как рядом остановилась полицейская машина, и заметил ее, лишь когда хлопнула дверца.

Высокий мужчина с резкими чертами лица отошел от автомобиля и приблизился к нему, держа руки в карманах светлых брюк.

– Где находится квартира Вильямса? – спросил он властно.

«На кладбище», – хотел ответить пожилой негр, но видя перед собой жесткое лицо и патрульную машину, из которой тот вышел, не решился.

– На четвертом этаже, – Чарли кивнул на подъезд и назвал номер квартиры.

Галлахер поднял голову и осмотрел обшарпанный дом. Стекла во многих окнах заменяли пожелтевшие газетные листы. Он вошел внутрь. В длинном коридоре не горела ни одна лампочка, пахло плесенью. Поставив ногу на первую ступеньку, он невольно подумал: «Не лучше ли достать револьвер? А вдруг где-то за углом притаился чернокожий, готовый проломить мне череп или перерезать горло?» Медленно и осторожно ступая, шериф поднялся на четвертый этаж и постучал в дверь. Через несколько секунд ее приоткрыли, но цепочку не сняли.

На него смотрела седая сухопарая негритянка. Ее черное платье почти сливалось с кожей.

Он достал из кожаного футляра служебный жетон и уже в который раз за сегодняшний день предъявил его.

– Вы, вероятно, из полиции… Сейчас, когда его убили… – это прозвучало как обвинение.

Галлахер сказал неожиданно виноватым тоном:

– Вы правы… Я шериф округа. А вы, вероятно, миссис Вильямс. Позвольте войти, мне необходимо поговорить с вами.

Она сняла цепочку и пропустила его в квартиру.

Эта рано постаревшая женщина была хорошо знакома с нуждой и научилась ей покоряться. Даже сейчас ее лицо выражало скорее ожесточенность, чем горе. Она жестом пригласила шерифа войти в комнату.

Посреди комнаты стоял стол, на нем лампа и пепельница, несколько колченогих стульев прятались по углам. Женщина подошла к столу и включила свет.

– Садитесь, сэр, – сказала она, устраиваясь на краешке кровати.

Галлахер сел и, выдержав паузу, тихо спросил:

– Когда вам стало известно о смерти сына?

– Из утренних газет. Соседи принесли.

– Значит, он был один? Я имею в виду, ваш сын возвращался с работы один?

– Вы полицейский, вам лучше знать.

– Мы хотим во всем разобраться. Его нашли, когда поблизости уже никого не было. Возможно, он все же был с приятелем, тогда тот бы вам сообщил о случившемся…

– Я ничего об этом не знаю.

– У него на работе были друзья? Кто, по-вашему, мог видеть его последним?

Женщина на секунду задумалась, потом пожала плечами.

– Поймите, миссис Вильяме, если все будут пожимать плечами, мы не сможем найти преступника.

– Во всяком случае друзья сына его не убивали! – резко произнесла она.

– Я никого не обвиняю. Я хочу разобраться. Неужели вас не возмущает, что убийца гуляет на свободе?

– Они все на свободе. Цветных истребляют, как бешеных псов, и всем на это плевать. Никто не будет искать убийц чернокожего.

– А я именно этим и занимаюсь. Но вы мне должны помочь, одному очень трудно, миссис Вильяме. Он был женят?

– Да. Салли с детьми на похоронах. У меня не хватило сил пойти, сердце слабое.

– Сколько у них детей?

– Четверо. Галлахер понимающе кивнул головой.

– Невестка работает?

– Мост посуду почти что задаром.

– Ваш муж жив? Она опустила голову.

– Много лет назад его завалило в шахте. Там он и похоронен.

Галлахер встал и, немного подумав, спросил:

– А Джо Чемберс к вам не заходил? Женщина еле заметно вздрогнула и бросила на шерифа быстрый взгляд. Немного помолчав, она ответила:

– Да. Джо был здесь.

– Они обычно вместе возвращались домой. А как же в ту ночь?