Прежде, чем уйти

Растирая на ходу запястья, Роджер исчез за занавеской у стойки.

– Лихо вы его, шеф! – воскликнул Лунд.

– Когда я стану шерифом, я из них совью одну большую веревку и задушу ею город. Сопляки! Они еще узнают меня!

Роджер не заставил себя долго ждать. Через три минуты на столе лежали пачка денег, бумага с чернильницей и шкатулка. Астор проверил ее содержимое. Все золотые украшения были на месте.

– Что писать? – деловито спросил Роджер.

– Итак, пиши, что Бэйн предлагал тебе жемчужное ожерелье, но ты отказался его купить, заподозрив, что оно краденое, да выводи, покрасивее, завтра твой бред напечатают все газеты.

Роджер проглотил слюну и начал старательно рисовать каждую букву.

Через десять минут полицейские сидели в машине.

– Но никакого ожерелья в шкатулке нет, шеф, – удивился сержант.

– Оно в кармане Бэйна, олух.

– Лихо! Куда теперь?

– Нам предстоит немного попотеть. Сейчас станет жарко. Включай сирену. Первым делом гони к дому Бэйна…

– Зачем?

– Черт! Ты прав! К дому Клэр, взломаем дверь и вызовем подкрепление. Пока наши лодыри будут собираться, мы устроим спектакль с погоней за убийцей. Закончим представление на южном шоссе. Торопись! Надо успеть до рассвета, пока никто не успел обнаружить труп и машину под откосом. Жми, Лунд! Сегодня ты заработаешь кучу денег!

6

Галлахер спустился в подвал полицейского управления, где располагалась внутренняя тюрьма. Увидев шерифа, охранник включил свет и открыл решетчатую дверь. Ярко освещенный коридор с камерами по одну сторону имел узкий проход, а стальные сетки вместо стен давали возможность обозревать все камеры одновременно.

– Как он там? – тихо спросил шериф.

– Голову перевязали. Он в полном порядке.

Галлахер двинулся вдоль коридора, охранник последовал за ним. Все камеры пустовали, за исключением последней. Джо Чемберс лежал на деревянной скамье и, подложив руку под голову, отрешенно смотрел в потолок.

– Открой, – коротко приказал шериф.

Охранник отодвинул засов, решетка заскрипела. Галлахер пригнул голову и вошел внутрь. Чемберс сбросил ноги на цементный пол и с тревогой взглянул на входящего.

– Хотите курить? – спросил полицейский.

– Спасибо. Я не курю.

Шериф взял табурет у стены и, пододвинув к Чемберсу, сел напротив.

– Вы обвиняетесь в убийстве Сэма Вильямса и изнасиловании малолетней Бэтти Грэйс. Что вы можете сказать по поводу выдвинутого против вас обвинения? Предупреждаю, каждое сказанное вами слово может быть направлено против вас.

– Ничего не могу сказать. Я никого не убивал и не насиловал.

– Если вы так же будете защищаться на суде, вас вздернут.

– У меня нет на этот счет сомнений. Что бы я ни говорил, меня все равно повесят. Вы и сами это понимаете.

Галлахер пожал плечами.

– Вы не хотите защищаться? Но если вы говорите, что не виноваты, то попробуйте это доказать.

Чемберс горько улыбнулся.

– Что может доказать негр? Даже если я назову вам имена настоящих преступников, ничего не изменится. Меня придушат в камере, и я не доживу до суда. Будет лучше, если я помолчу.

– Глупо с вашей стороны запираться. Этим вы только тормозите следствие. Если вы не виновны, то назовите имена преступников. Я сам занимаюсь этим делом, и они не уйдут от меня.

– Но вы же поймали меня. Значит, следствие закончено. Зачем вам еще кого-то искать?

– Так или иначе, но вы причастны к этой истории. – Галлахер вынул из кармана черный лоскут. – Этот клок выдран из ваших брюк. Он зацепился за щеколду, когда вы прыгали из окна спальни Грэйс на пожарную лестницу. Там я его и нашел, а порванные брюки валяются у вас дома. Может, вы объясните, как это произошло?

Чемберс отрицательно покачал головой.

– Нет. Сами видите, у вас на руках неопровержимое доказательство. Зачем тратить время на бессмысленные разговоры?

Шериф не спускал глаз с лица арестованного. Ему на секунду показалось, что он напрасно гонялся за этим парнем. От того, что он теперь за решеткой, ничего не изменилось.

– Вы, как мне кажется, неглупый человек, Чемберс. Вам не больше двадцати двух, а вы сами тянете себя в пропасть.

– Вы сомневаетесь в моей виновности?

– Девочку изнасиловал не один человек, а несколько. И этим людям незачем было прыгать в окно. Они спокойно ушли через дверь. Им никто не мешал. И я не верю, что вы могли убить друга своего детства, с которым вместе работали. У меня такое впечатление, что вы были свидетелем содеянного, но по каким-то причинам не хотите рассказать правду. Что-то вас напугало. Вы же все видели, не так ли? Это вы звонили в полицию?

– Даже если это и так, ничего не изменится.

– Изменится! Я доберусь до преступников. Если будете молчать, то на это уйдет больше времени, но я их выловлю.

– Возможно, шериф, вы их достанете, но вы один! Что может человек в одиночку? Даже если он начальник полиции. Добро всегда проигрывает в схватке со злом. Во всяком случае в жизни. Даже если я стану вашим свидетелем, вам не уберечь меня до суда. У этих людей длинные руки… Они и вис не пощадят, если вы встанете у них на пути. С ними можно воевать только их же методами. Бросьте эту затею, шериф. Я готов подписать признание. Мне уже все равно.