Прежде чем увянут листья

— Вы уверены?

— Так точно, уверен.

— Хорошо, полагаюсь на вас. Вперед!

Вагнер оказывается прав: через два километра впереди машины вырастает облако дыма, ветер медленно рассеивает его между деревьями.

Рошаль открывает дверцу — в нос бьет резкий запах.

— Газы! — кричит он, вытаскивая из сумки противогаз и натягивая его на голову. — Передать сообщение командиру роты: участок дороги от Ягена, пункт 27, подвергся химическому нападению.

Приказ ему известен заранее: доложить вид боевого отравляющего вещества, его концентрацию, район заражения, принятое решение…

— Покинуть машины! Дозор химической разведки, вперед!

Голоса под масками звучат глухо. Солдаты и командир отделения бегают с прибором от одной дымовой шашки к другой и производят замеры.

Теперь надо подготовить донесение и сообщить о принятом решении. Рошаль ощупывает карманы. Не может быть! И снова его охватывает страх. Книжечка, в которую он занес самые важные формулы, осталась, наверное, на прикроватной тумбочке. Он еще листал ее перед сном — направление и скорость ветра, виды OB, характер местности… Черт возьми, человеческий мозг не компьютер!

Позади останавливается машина посредника. Из нее выходит майор, смотрит на часы. «Цвайкант — вот кто запоминает такие вещи!» — приходит вдруг в голову Рошалю.

— Рядовой Цвайкант, ко мне! — подзывает он и объясняет, в чем дело.

— Есть бумага и карандаш? — спрашивает Философ из-под маски.

Вскоре результаты анализа готовы. Рошаль хватает листок и бежит к радисту: «Командиру роты. Решение: зараженный участок преодолевать в защитных костюмах и застегнутых накидках».

Решение одобрено. Рошаль вздыхает с облегчением.

— Спасибо, — шепчет он Цвайканту. — По машинам!

Через полчаса командование взводом опять принимает лейтенант.

На рассвете они минуют лес. Недавно прошедший дождь прибивает пыль, и она уже не клубится позади машин.

Воздушную атаку штурмовиков взвод выдерживает с блеском. Солдаты молниеносно покидают машины и укрываются по обочинам шоссе.

До полудня проводятся занятия на учебном поле, где склоны холмов изрыты стрелковыми ячейками, окопами, траншеями, ходами сообщения. На противоположных холмах, за лиственным лесом, занимает оборону «противник». Боевая задача: с подготовленных позиций атаковать и уничтожить «противника», дальнейшие действия — согласно приказу.

Солдаты залегают в траншее на переднем склоне высоты, неподалеку находятся посредники, которые внимательно следят за приготовлениями к атаке.

Рошаль отдает приказ и ждет сигнала. По другую сторону, там, где «противник», видны вспышки выстрелов.

Мосс сидит на корточках в окопе рядом с Цвайкантом. Солнце светит им прямо в лицо. Они перешептываются.

Рошаль, находящийся метрах в двух от них, в стрелковой ячейке, одергивает солдат:

— Тихо, вы!

Но Мосс все-таки успевает шепнуть Цвайканту:

— Я хотел сказать тебе, Светильник, что через две недели состоится наше обручение. В субботу мы отметим его с семьей невесты, а в воскресенье — с ребятами нашего подразделения. Тебя я приглашаю первым, потому что ты ужасно симпатичный парень.

— Спасибо, Уве. Я приду при одном условии: ты в свою очередь должен присутствовать на моем обручении, если мне вдруг придет в голову идея жениться. Увиливать не пытайся, я все равно сумею тебя отыскать…

Пять зеленых ракет! Рошаль отдает команду «Вперед!» и рывком выбрасывает свое тело из ячейки. Бросок за броском — солдаты атакуют стремительно, часто их действия упреждают очередную команду. Согнувшись, преодолевают они открытые участки, ведут огонь с ходу, ползут по-пластунски, используя для укрытия каждый ствол дерева, бросают учебные гранаты, спрыгивают в окопы «противника» и… мечтают хотя бы о минутной передышке. Но тщетно!

— Отделение Рошаля, на сдачу санитарных норм!

«Вот черт! — ругается мысленно сержант. — Из каждого взвода назначают по отделению, и надо же такому случиться, чтобы именно мы попали в их число!» А вслух командует:

— Отделение, за мной!

Простая перевязка, наложение шин, фиксация тела, вынос раненых с поля боя под обстрелом «противника». Все трудятся с полной отдачей, только Цвайкант беспомощно оглядывается по сторонам.

— Что случилось? — спрашивает его посредник. — Вы не знаете, как зафиксировать тело товарища в положении на боку?

Все смотрят на Философа, а тот смущенно заявляет:

— В данном случае я вынужден просить прощения, потому что этого не учил. Когда мы это проходили, я как раз лежал в постели с ангиной.

Рошаль просто немеет от возмущения. Именно оказание первой помощи они не повторили при подготовке к учениям, а Цвайкант и словом не обмолвился, что у него пробел.

Посредник поднимает вопросительный взгляд на сержанта: тот принимает упрек, вытягивается по стойке «смирно» и докладывает:

— Моя оплошность, товарищ майор. Завтра же солдат будет обучен.

— Это в его же собственных интересах. А за упражнение отделение получило бы «отлично», если бы не…

«Да, если бы не…» — думает Рошаль.