Прежде чем ваш ребенок сведет вас с ума

В нашем доме дети всегда сами решают, когда им заканчивать прием пищи. Это не значит, что можно посреди обеда встать и пойти играть. Закончил — сиди и жди, пока закончат другие, и только после этого беги, вноси свой вклад в победу мирового хаоса. Завтрак, обед и ужин — это важные части распорядка дня, а не просто случайные события. Единственное исключение для наших детей — это молоко. Молоко пить обязательно. Никакие уговоры, мольбы и капризы на нас не действуют. Допей молоко, и только после этого можно выходить из-за стола и играть.

Такие правила временами заставляли их мать понервничать. Иногда наш младший сын ел, словно воробей, страдающий анорексией: отщипывал крошку, и все — в буквальном смысле крошку. Но я, как папа, свято верил в то, что от этого он только еще больше проголодается до следующего приема пищи. Никакой цингой он не заболел. И не потребовалось никакой помощи со стороны фонда спасения голодающих детей.

Голодные дети едят.

Когда он проголодается, он ест. Иногда он набрасывается на еду, словно викинг, вернувшийся из долгого похода. Правда, и при этом он помнит, что в первую очередь следует прислушиваться к своему желудку, поэтому останавливается сразу, как почувствует насыщение.

Кем бы он ни стал в будущем — а по этому поводу у меня есть несколько идей, не все из которых кажутся его бедной матери слишком вдохновляющими, — жирдяем он не станет никогда.

Как «починили» Стивена

Вернемся к маленькому мальчику, который не ел овощи и фрукты. Первым делом следовало прекратить порочную зависимость от молока. То, что он чересчур увлекается молоком, было понятно, но я не сомневался, что эту зависимость поддерживает в нем сама мама. Бутылочка молока перед едой отвлекает его от еды. Как он может что-то есть, если его желудок заполнен молоком?

— Но если он не получит молока, то устроит такую истерику! — сказала Карен.

— Конечно, устроит, — кивнул я.

Она посмотрела на меня, словно ожидая дополнительных предложений. Я просто пожал плечами.

— Ну ладно, попробую, — согласилась она.

— В данном конкретном случае дорога к спасению вымощена слезами, — сказал я. — Мой совет — собрать волю в кулак и терпеть.

Карен и Пэдди переглянулись.

— Затем нужно перестать постоянно предлагать ему самую разную пищу. С этого момента либо мы едим то, что нам дают, либо не едим совсем. Да, немного сурово, но вам нужно поверить в тот факт, что голодные дети едят. Когда Стивен проголодается, он станет есть. Просто нужно подождать.

— А если он не будет есть несколько дней? — спросила Карен, сразу перескакивая к самому худшему сценарию, словно он был самым вероятным.

— Во-первых, это маловероятно. Во-вторых, можно немного схитрить. Поначалу предлагайте ему то, что, как уже выяснили, ему нравится, а новое блюдо пусть будет в качестве второго. Вы помните, сколько раз нужно предлагать ребенку еду, чтобы он ее попробовал?

— Примерно двадцать, — ответил Пэдди.

— Правильно. Нужно быть готовым к этому. Подавайте ему тертую морковку, как минимум, двадцать раз. И не надейтесь, что он сразу же набросится на нее. Но и не заставляйте силком ее глотать. Просто положите на тарелку — пусть он для начала заинтересуется. Хорошо?

Оба покорно кивнули.

— Прекрасно. А теперь перейдем к более стратегическим методам. Будем знакомить его с разными продуктами под видом игры. Представьте, что фрукты и овощи — это игрушки.

Карен смущенно посмотрела на меня.

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, чтобы вы вместе с ним мяли бананы руками. Катали апельсины по полу. Прятали лицо за пучками салата и выглядывали из-за веточек брокколи.

Они оба улыбнулись. Похоже, идея им сразу же понравилась.

— Так мы научим его относиться к фруктам и овощам как к чему-то забавному, а не как к тому, с чем следует бороться, — сказал Пэдди.

— Верно. Кроме того, рассказывайте ему всякие сказки и истории про овощи и фрукты. Не постоянно, конечно, а вперемежку с другими историями.

— Теперь вроде все понятно, — сказала Карен. — Меньше выбора, не давать молоко перед едой и превратить пищу в забаву.

— Так точно, — кивнул я.

— Мне кажется, это довольно просто, — заметила она.

— Конечно.

Перед тем как они ушли, я протянул Карен запечатанный конверт.

— Откройте его в случае крайней необходимости.

— Что это?

— Инструкции, которым нужно будет следовать, когда вы станете сильно беспокоиться по поводу того, что он совсем ничего не ест. Позвоните мне, если будут какие-то осложнения.

После этого они не звонили мне целый месяц, поэтому я сам позвонил и поинтересовался у Карен, как идут дела.

— А, это вы, — сказала она сразу же, как я с ней поздоровался.

Не слишком ободряющее начало.

— Как дела?

— Поначалу был настоящий кошмар, — ответила она. — В первый вечер Стивен кричал минут двадцать, отказывался от всего и требовал молока.

— Правда? — спросил я, состроив на лице гримасу удивления и недоверия.

— О да. Орал как резаный.

— И что вы сделали?

— Я, глупая, сделала все, как вы говорили.

— Игнорировали крики и продолжали стоять на своем?

— Вот именно.

— Тем лучше для вас, — сказал я, стараясь придать своему голосу более радостное выражение. — И…