Преждевременный контакт (СИ)

— Я мог бы конечно все это использовать, но… — Алекс бросил бинт в таз, туда же аккуратно положил томик Кинга и продолжил, указывая на свой забинтованный живот: — но сам не в лучшем положении. Это если честно. Хочу быть с вами именно честным и надеюсь на взаимную честность. Сейчас я пока не знаю всего, что произошло, но как бы там ни было, пересекаться с УБ мне не с руки. Кстати, как и вам. Поэтому мой ночной визит должен остаться строго между нами. Это понятно?

Яков Соломонович согласно кивнул.

— Дальше, что касается вашей домашней врачебной практики…

—Это было всего лишь раз, — сбивчиво пролепетал Липсиц.

— Мне не важно, чем вы тут занимаетесь, но не каждый день из чьего-то тела вынимают боевую пулю, выпущенную сотрудником УБ из служебного оружия. Это понятно?

Яков Соломонович кивнул снова.

— Я не могу так это оставить, — блондин ткнул пальцем в сторону таза, — и поэтому сейчас вы мне всё расскажете. А там посмотрим, что с этим делать…

— Да-да, конечно, — кивнул в третий раз Яков Соломонович, — куда же я…

Он замолчал, собираясь с мыслями.

— Ближе к делу, доктор, — приказал Алекс.

— С чего же начать, — Липсиц вытер пот со взмокшего лба, — вчера, сразу после вас, здесь была одна девушка…

Алекс удивленно хмыкнул.

— Так вот, — немного уверенней произнес Яков Соломонович, — вчера после вас здесь была одна девушка. Я не знаю, что произошло, но… ей понадобилась медицинская помощь. Так же как и вам, кстати.

— Не отвлекайтесь, — строго перебил Алекс, — только по делу.

— Да, конечно. Вчера задавать ей вопросы у меня не было ни времени, ни сил. Да и желания особо не было. Меньше знаешь — лучше спишь, так, кажется… Да и какие вопросы? Она ефрейтор полиции, и мало ли что могло случиться на дежурстве. Может по службе… задержание, погоня… может как раз рядом с моим домом… хотя…

Он сам не верил во все эти «может».

— К тому же я врач, — попытался повысить голос Липсиц. — Я просто обязан оказать первую помощь даже если пациент…

Он запнулся, не найдя подходящего слова.

— Я вас ни в чем не виню, — сказал Алекс. — Все обвинения вам предоставят в Черной Башне.

Услышав это, Яков Соломонович сник.

«Черная Башня, — мысленно повторил он, вздрагивая. — Какое страшное слово».

Липсиц сидел, низко опустив голову, и всем своим дряхлым телом вжался в такую же старую, как и он сам, кушетку. На него было жалко смотреть. Бледен как мел, губы дрожат. При упоминании этого ведомства его всегда сковывал необъяснимый животный страх. Ведь он ничего плохого, ничего антигосударственного не сделал и никогда не делал, но стоило представить перед глазами Черную Башню, как страх, поднимаясь из глубин подсознания, приводил тело в необъяснимый ступор, сковывая руки, ноги, мысли.

— Да-да, конечно, — в который раз повторил он, опустив голову на грудь.

— Полноте, — попытался успокоить Алекс, — с вами ничего не произойдет, если будете со мной откровенны. Продолжайте.

Яков Соломонович глубоко вздохнул, мотнул головой и немного запинаясь, продолжил:

— Вчера, сразу после вашего визита, здесь побывала Роза Норман, ефрейтор полиции Побединского отделения. Того, в котором имею честь служить и я. Так вот, у неё была прострелена рука. Всё в одну ночь, представляете?

— Дальше.

— Рана простая, ничего не задето, пуля застряла в мягких тканях… Я не спрашивал, что случилось. Я лишь вынул пулю и оставил их здесь…

— Их?

— Роза была со спутником. Такой тоже весь перебинтованный, но… медицинская помощь ему не требовалась. Вид странный. Вот только сейчас, вспоминая его лицо, думаю, что парень только-только после пластической операции. Пересаженная кожа уж очень похожа на синтетическую. Но к чему такая пересадка? Подобные операции делают либо при раке кожи, либо при ожогах третьей степени и выше…

Яков Соломонович вдруг задумчиво замолчал. Он опять вспомнил глаза незнакомца. Такой до боли знакомый взгляд…

— Неужели? — онемевшими губами прошептал он и судорожно замахал руками: — Неужели такое может быть? Нет-нет…

— О чем вы? — насторожился Алекс, — Яков Соломонович, что с вами?

Липсиц вскочил так, словно невидимая пружина вытолкнула его из кресла.

— Этого не может быть, — повторял трясущимися губами.

Алекс перехватил его за локоть и силой усадил обратно.

— Успокойтесь! — приказал он. — Держите себя в руках!

Яков Соломонович смотрел влажными от слез глазами, снизу вверх как голодная собака на хозяина и еле слышно шептал:

— Это был… Марк Кариди.

Глава 23

Всё успокоилось довольно быстро. Яркий свет погас, утихли бессвязные крики. Лишь гул в ушах и ощущение высасывающего воздух вакуума. Электрический разряд пронзил грудную клетку. Тело дёрнулось и обмякло.

— Этой души не спасти, — послышался голос рядом, — вряд ли у них получится, да и зачем? И всё же, шансы есть… пятьдесят на пятьдесят.

Полковник открыл глаза, оглядел себя и понял, что жив. Осмотрелся краем глаза. Он лежал на земле, рядом в голой лесопосадке шумел ветер, вдалеке гудела автострада.