Президент

— Давайте не будем обвинять друг друга, а соберёмся с мыслями и придумаем, как нам выпутаться из создавшейся катастрофы с наименьшими потерями, — Кирилл Моисеевич обвёл всех присутствующих острым взглядом серых глаз из-под седых бровей и продолжил, — тот процесс, что начался в стране, иначе назвать нельзя. Причём, надо признать, те, кого испугался наш недоумок и не думали о подобном развитии ситуации, хотя, всё происходящее в России играет им на руку.

— Кирилл Моисеевич, прошу прощения, но мои аналитики мне прожужжали уши этой "третьей силой". Кто они? Чего хотят и какой силой обладают? — обратился, сидящий напротив, мужчина с копной чёрных волос на голове и смуглой кожей лица, выдававшей в нём уроженца южных республик развалившейся страны. На вид ему можно было дать лет сорок пять или пятьдесят.

— О них слишком мало известно. То ли специалисты бывшего КГБ потеряли нюх, или ребята грамотно законспирировались. Известно лишь следующее: они серьёзно контролируют рынок всей сельскохозяйственной продукции Сибири и Дальнего Востока, причём так грамотно, что практически не видно внешнего управления; начали они и проникновение в структуры управления всеми регионами данной территории. Чего они хотят, никто сказать не может, но силу они уже успели показать.

Кирилл Моисеевич зло усмехнулся, закашлялся, и, сделав глоток из своего бокала, справился с охватившим его кашлем. Передохнув, он продолжил свою лекцию.

— Эти безголовые, послали в район предположительного расположения центра "Третьей силы" батальон ОМОНа и роту из полка МВД, расквартированного в Сибирске. Рота вернулась через три недели без потерь. При этом командиры и рядовые солдаты отказываются отвечать, где всё это время находились. Или их купили, или запугали до печёночных колик. Вы понимаете, как сложно проделать подобное с солдатами прошедшими и Крым и Рым? Рота вернулась, а от батальона нет ни слуху, ни духу. Последнее сообщение поступило из района деревни Марайка или Марийка. И всё. Мои агенты, как и агенты ФСБ посетили эту деревню и все близлежащие населённые пункты за исключением Коряговской слободы, чудной деревеньки в которую их попросту не пустили. В осторожных опросах жители деревень не признаются, что видели военных, все твердят, что, вероятно, они заблудились в степи во время бурана. Мои люди заметили страх в глазах людей, но выяснить его причину не смогли. Похоже, чужим там не верят совсем, вопрос в другом, как они узнают своих.

Кирилл Моисеевич замолчал, подняв свой бокал на уровень глаз, он любовался игрой света от камина на росистых его боках.

— Может, стоит с ними договориться, — предложил Валентин, нервно подёргивая пегий ус, что свидетельствовало о крайней степени взволнованности хозяина особняка.

— Знать бы с кем? — Кирилл Моисеевич, мечтательно поднял глаза к, погашенной люстре, — не будешь же подходить неизвестно к кому?

— Знать то лидера, мы знаем Моисеич, — подал голос Горин, молча наблюдавший за отсветами света на каминной решётке, — только кто может поклясться, что он не подсадная утка. Ведь именно так считают люди президента.

— А что так? — владелец чёрной шевелюры удивлённо посмотрел на Горина.

— Понимаешь Алексей, — Горин скривил узкие губы, что означало его улыбку, — странный какой-то этот лидер. Согласно документам, ему более восьмидесяти лет, а на фотографии выглядит моложе тебя, не дашь и сорока лет. Далее, почему он выбрал для своего штаба деревню у чёрта на куличках, а не крупный город? Ведь в городе легче спрятаться и в отношении связи проблем меньше.

— Зато в отношении защиты от любых неожиданностей, деревня выглядит гораздо предпочтительней, — заметил Ников, поглаживая, ёжик своих волос, — в деревне, где все друг друга знают, каждый чужак на виду, можно сказать на подозрении. А в городе можно запросто лопухнуться, и не спасёт самая совершенная система безопасности.

— Разумная мысль Кедрыч, — согласился Кирилл Моисеевич, — если это действительно так, то он не так прост, как хочет казаться.

— Нужно хорошенько его изучить, — предложил Валентин, обведя взглядом всех присутствующих.

— Что-то мы отвлеклись, Шаман для нас не проблема, — попытался сменить тему Горин, невольно открывая свою осведомлённость в некоторых мелочах, не озвученных в его присутствии, — для нас гораздо важней решить наши неотложные заботы.

— У тебя есть предложение? — с почтением в голосе, спросил Кравнич.

— Моисеич, нужно снижать цены на горючку, процентов на триста, — Горин не любил лишних слов.

— Но мы много потеряем, — возразил Алексей, метнув взгляд сначала в сторону Никова, а затем переведя его на Горина.

— Иначе, мы потеряем всё это, — Горин обвёл взглядом стол и комнату. Взял в руку бутылку обычной "Московской особой", смачно хрустнул пробкой, и, булькая, налил себе в бокал. Выпив водку и закусив её ломтиком лимона, он добавил, — а президента нужно менять.

— По-моему, триста процентов, это слишком круто, — поддержал Алексея Валентин, не возражая от второго предложения Горина.