Президент Каменного острова. Президент не уходит в отставку

Сорока вспомнил про животных: они тоже исчезли. Наверное, ребята, покидая остров, на лодках переправили их на материк. Медведя Кешу еще при Сороке перевезли на берег. Не хотел повзрослевший Кеша расставаться со своими друзьями, но его необходимо было убрать с острова: медвежонок во время веселой возни сломал одному мальчику бедро. Не рассчитал своей медвежьей силы. Первое время Кеша часто приходил на берег, вставал на дыбы и, глядя на остров, жалобно ревел, а вот сунуться в воду и поплыть так и не решился. Когда Сорока уезжал в Ленинград, Кеша уже больше не появлялся на берегу. Кто-то из местных один раз выпалил в него из ружья - к счастью, не попал, - и до смерти напуганный медвежонок скрылся в чащобе. А совсем взрослый лось Борька еще раньше, зимой, ушел по льду с острова.

Сорока спустился с дерева, по тропинке вышел к бухте, вскочил в плоскодонку, которую тоже оставил им дядя Архип, и поплыл к берегу, где загорала на оранжевом матрасе Алена.

Они вчетвером сидели у костра и смотрели на огонь. Казалось, толстые сосны и ели шагнули из леса к колеблющемуся свету, а дом, наоборот, отодвинулся дальше и слился с притаившимся в ночи бором. Они уже поужинали: съели котелок наваристой окуневой ухи, выпили вприкуску по большой кружке крепкого чая. Сережа - он нынче дежурил по кухне - сбегал к озеру и помыл посуду.

Сорока, глядя на огонь, думал о шефах: за неделю, что они тут живут, не пролетел над островом ни один вертолет. А чего ему теперь здесь летать? Больше не взовьется с острова в небо воздушный шарик с рыбкой, никто по рации не поговорит с ними. Рацию ребята с собой увезли, а вот куда построенный с таким трудом ветряк делся? Ведь он давал ток, в штабе загоралась лампочка, подключали электроэнергию к разным приспособлениям… Может, ветряк размонтировали и в совхоз перевезли?..

Гулко выстрелило, и раскаленный уголек упал Сороке на штаны. Он щелчком сбил его и поворошил обожженной веткой поленья. Взвился рой искр. Слышно, как негромко шумят деревья, нет-нет по плесу раскатится гулкий удар. Глупые ночные бабочки, рискуя опалить крылья, суматошно подлетают к самому огню. Комары тоже пасутся поблизости: их тонкий назойливый гул ни на минуту не умолкает.

- В тот раз, когда я сюда приехал, - нарушил затянувшееся молчание Гарик, - на озере никого, кроме нас, не было. А сейчас, если плыть в сторону Каменного Ручья, три машины расположились по левому берегу: два «Жигуленка» и «Москвич». Издали я не заметил номерных знаков, но думаю, москвичи или ленинградцы.

- Может, местные, - заметил Сережа. - Приехали на выходные.

- Местные палаток не разбивают, причалов и столов не делают…

- Жаль, что ребята уехали с острова, - вздохнули Алена.

- Где они теперь? - сказал Сорока. - Ищи-свищи.

- Я был сегодня в деревне, захотел проведать свою родственницу, - стал рассказывать Гарик. - Свищ женился и уехал в Архангельскую область.

- А Федя Гриб? - поинтересовался Сережа.

- Гриб после семилетки поступил в ПТУ, на железнодорожника, что ли, учится… Должен скоро приехать на каникулы.

- Интересно: носит он ту клетчатую кепку или нет? - сказала Алена.

- Я у него ее выпрошу, - усмехнулся Гарик.

- Помнишь, как мы с Федей рыбу глушили? - подзадорил его Сережа. - Когда он бомбу в руках держал, я думал, ты со страху в воду сиганешь…

- Молчал бы, храбрец! - бросил на него уничтожающий взгляд Гарик. - Я помню, как ты в этот момент рот распахнул шире ворот, уши заткнул пальцами и зажмурился.

- Расскажите лучше, как вы почти голышом по лесу пробирались, напомнила Алена. - Пришли все исцарапанные, злющие… Ну и нагнал ты… Президент, - она взглянула на Сороку, - страху на них…

- Не преувеличивай, - сказал Гарик.

Низко над костром промелькнула быстрая тень и зигзагом, будто обжегшись, стрельнула в сторону.

- Кто это? - спросила Алена. Глаза ее широко раскрылись.

- Над нами смеешься, а сама летучей мыши испугалась, - поддел ее Гарик.

- Я обыкновенных-то боюсь…

- Никогда не видел летучую мышь, - сказал Сережа.

- У меня нет никакого желания и видеть их… - содрогнулась Алена.

Снова над ними пронеслась черная суматошная тень.

- Слушайте, а не поселились ли они у нас на чердаке? - спросила Алена.

- Когда мы в первый раз пришли сюда, на чердаке жила сова, - сказал Сережа. - А сова вряд ли потерпит рядом с собой мышей.

- Завтра проверим, - улыбнулся Сорока.

- Почему завтра? - сказал Гарик, поднимаясь на ноги. - Можно и сейчас.

- Не боишься? - с любопытством посмотрела на него Алена.

Гарик не удостоил ее ответом, насвистывая, пошел к сумрачно нахохлившемуся на фоне остроконечных вершин приземистому дому.

- Возьми фонарик! - крикнул Сережа.

Гарик, в нерешительности помедлив, вернулся и взял электрический фонарик, что лежал на сколоченном из досок столе.

- Держитесь, мыши, - кот на крыше! - засмеялась Алена.

Она сидела на низком березовом чурбаке, на плечи наброшена пушистая шерстяная кофта. К ночи становилось прохладно.

Скрипнула дверь, в сенях мелькнул тоненький луч фонарика, скользнул вверх, уперся в стропила и исчез. Слышно было, как Гарик полез по лестнице на чердак.