Президент Каменного острова. Президент не уходит в отставку

Только что с низкого свинцового неба моросил мелкий холодный дождь, и вдруг без всякого перехода в воздухе замельтешили белые мухи. С Финского залива потянуло знобким северным ветром, белые мухи почувствовали себя увереннее, закружились еще быстрее, стали жалить всех направо и налево. Проезжая часть улицы еще была мокрой и блестящей, а на обочинах, на тротуарах, на крышах зданий стали появляться свежие белые островки. Снег припудрил с одной стороны и черные деревья, побелил трамвайные провода.

Город сразу посветлел, тесные переулки будто раздвинулись вширь, а Нева вся распахнулась навстречу весело клубящемуся в белом водовороте небу.

На набережной, у сфинксов, к которым любила иногда приходить Алена, произошел у нее, как она думала, последний неприятный разговор с Борисом Садовским. Он ждал ее у института. Алена отказалась сесть в машину, тогда он поехал вслед за ней. Так они и двигались: Алена по набережной в сторону Дворцового моста, а Борис следом на «Жигулях». Но долго ползти как черепахе было невозможно, едущие вслед за ним водители стали сигналить, и Борис, свернув в первый переулок, исчез.

Появился он снова у сфинксов и без машины. Алена увидела его, но даже не шевельнулась: она пристально смотрела в широко раскрытые миндалевидные глаза сфинкса, будто спрашивала: что ей делать? Но сфинкс не смотрел на нее, его застывший загадочный взгляд был устремлен на второго сфинкса, а может быть, и еще дальше. Чем больше Алена смотрела на сфинкса, тем дальше отодвигались от нее сегодняшние заботы…

Борис присел рядом, прислонился к полированному гранитному постаменту, достал сигареты и закурил. Предложил и ей. Алена отрицательно покачала головой, но затем почему-то взяла сигарету. Борис оторвался от постамента и чиркнул блестящей зажигалкой. Ему несколько раз пришлось добывать огонь, прежде чем Алена сумела прикурить. А прикурив, стала поспешно пускать дым изо рта, боясь случайно глотнуть в себя. В институте многие девушки курили, это считалось теперь модным. Близнецы Аня и Оля доставали где-то заграничные сигареты и в перерывах между лекциями нещадно смолили одну за другой. Алена тоже несколько раз попробовала, но ей не понравилось. А вот сегодня вдруг закурила. Говорят же девчонки, что курение успокаивает нервы…

Как ни стиралась, дым попал в легкие, и Алена позорно до слез на глазах закашлялась. Борис смотрел на нее своими синими глазами и улыбался. После того как девушка заявила, что больше им незачем встречаться, и стала избегать его, Садовский утратил былую самоуверенность. И улыбка его была неуверенная, а по тому, как он жадно затягивался сигаретой и сжимал ее пальцами, было видно, что он нервничает. А может быть, злится, но пытается это скрыть. Трудно ему стало разговаривать с Аленой. А там, на озере, он был уверен, что девушка в его руках…

Алена бросила сигарету в Неву. Маленький красный огонек мелькнул в снежной круговерти и исчез. Она смотрела на черную воду, плещущую в каменный берег, не решаясь поднять голову и встретиться с его холодным вопрошающим взглядом.

Что она еще нового сможет ему сказать? Таким красивым парням, как Садовскому, трудно примириться со своим поражением. Такие привыкли побеждать.

- Я из-за тебя только что дырку заработал, - первым нарушил он затянувшееся молчание. - Свернул в переулок под кирпич. И такой въедливый милиционер попался… Я ему трешник совал, пятерик - не взял, гад!

- Я тебе сочувствую, - сказала Алена, внутренне поежившись от слова «гад».

- Нинка-то - вот дура! Выходит замуж за этого слюнтяя… Гарика! - без всякого перехода сообщил он.

- Почему дура? - взглянула на него Алена.

Борис отвел глаза, переступил с ноги на ногу.

- Я не верю в их любовь, - сказал он. - Нинка девочка с запросами, а что ей Гарик даст? Подумаешь, «Запорожец»! Нинке фирму подавай, «мерседес»!

- Разве любовь измеряется марками машин? - ядовито спросила она.

- Я знаю Нинку, - усмехнулся он.

- Боюсь, ты ошибся в ней.

- Поживем - увидим, - упорствовал Садовский.

- А почему Гарик слюнтяй? - раздражаясь, наступала она. - Ты его совсем не знаешь.

- Он, кажется, за тобой бегал? - насмешливо взглянул он на девушку.

- Он мой товарищ.

- Товарищ по несчастью… - заметил Борис.

- На что ты намекаешь? - нахмурилась Алена.

- Черт с ними, пускай женятся! - уклонился от ответа Борис. - Мне-то какое дело до них?

- Недобрый ты человек, - помолчав, сказала Алена. Хотя ее и задели его слова, она не стала выяснять, что он имел в виду.

- Это смотря для кого, - ответил Борис и с видом собственника взял ее за руку. Другой рукой достал из внутреннего кармана куртки узенькое колечко с маленьким блестящим камнем и стал надевать Алене на палец. Кольцо было намного великовато, и она без труда сняла его и протянула ему.

- Золотое, - сказал он, недоуменно глядя на нее.

- Спасибо, но я… я не могу такой подарок принять от тебя.

- Почему? - удивился он.

- Мы, Боря, чужие люди, а от чужих людей дорогие подарки принимать неприлично.

- Возьми! - настаивал он, подбрасывая сверкающее колечко на ладони. Оно тебе идет.